Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева

Пальмар – ето водохранилища, там траира много. Мы приехали на один остров, стали рыбачить. Не можем поймать траира, ловится одна каскуда. Ета рыба – на ней череп как жалеза, но она липка, её очень много, мы её ловили тоннами и выбрасывали. Траира ловили мало. Хозяин угодил жулик. Ксения убедила Григория рыбачить одному. Нам, конечно, ето лучше. Марфа посмотрела, что у меня пошло на нет, уехала домой.

У нас лодка маленькя, низка, принимает всего четыреста килограмм. Мы с Андрияном решили плыть кверху, туда, где узко и берега выше, с лесом. На открытым месте нельзя работать, больши волны. Мы с утра до вечера плыли, к вечеру стало уже и уже, пошёл лес, волнов не стало, но мы всё перемочили. Плывём, видим на берегу дом, две лодки – думаем, ето рыбаки. Подплываем, оне выходят – один старик, один оброшшенной волосами и бородой, спрашивает:

– Откуду, куда?

– На Байгоррия, ключ[155] Ролон, у меня туда разрешение от министерства.

– Да ето далёко, туда плыть семь часов на моторе.

Старик дал нам мяса, продукту, Андрияну сапоги подарил, мы ночевали, утром рано собрались в путь. Косматый оказался добрым человеком, звать его Марио Плана, и он коренной абориген чарруа, не имеет никаких документов и живёт что Бог пошлёт, рыбачит и охотничат, как придётся. Он нас попросил, чтобы мы его лодку подцепили и доташшили до его табора[156]. Мы так и сделали. Плывём и ликуем с Андрияном: каки хороши места сети ставить! Приплываем на его табор, он приглашает:

– Порыбачьте, рыбы здесь много.

Мы так и сделали. Переплыли на ту сторону, поставили свой табор на устья, на красивы места, поставили сети. Утром подплываем – сети невозможно поднять, едва подымаем, и что мы видим: полно каскуды, траира ни одного! Мы селый день провыбирали, коя-как под вечер выбрали. Подплывает Плана, смеётся:

– Я думал, что вы знаете рыбачить, но вижу, что нет. Траир живёт на мелким месте, ставьте там сети, где вода по колено, а в глубоким толькя каскуда, и завтра у вас будет рыба.

Мы поплыли, наставил сети, как он сказал, но всё равно в сумленье. Последню сетку поставили в глубоко. Наутро приплываем на мелко – полно траиров! Мы обрадовались: ну, теперь нам повезло! Всё выбрали, приплываем в глубоко место – полно каскуды. Теперь я понял: значит, на Кегуае, там берега крутыя, траир живёт как приходится, а здесь берега мелки, он выходит на мель. Теперь понятно, почему не можем поймать траира. Поймали триста килограмм, Плана говорит:

– На Байгоррии покупатель хороший, толькя льда у него нету.

Ну что, будем работать. Поплыли на Байгоррию, познакомились с покупателям, сдали рыбу, деньги получили, нам стало весело.

Плана был с нами, он попросил, чтобы мы его доташшили до Байгоррии, уже давно не был в городе. Купили ему десять литров вина, и он весело загулял.

А мы с Андрияном взялись ловить траира, за два дня поймали тысячу килограмм, но без льда рыба портилась, стали сдавать – четыреста килограмм испортилось, мы её выбросили в речкю. Народ увидел – заявил. На третяй раз приезжам сдавать рыбу, сдали, купили продукту, хотели плыть, подъезжает полиция, спрашивает:

– Вы знаете, хто выбросил рыбу в речкю?

– Да ето мы, покупатель не даёт льда, и рыба портится.

– Вот за то, что правду рассказал, не будем вас трогать, но рыбу в речкю не бросайте, а испортилась – лучше закопайте.

Мы поблагодарили и поплыли и опять стали ловить, но без льда стало невозможно.

Приезжает Марфа с Никитой, с Софониям и Алёнка – кака радость! Прожили две недели, Марфа оставила мене Софония, ему было четыре года, и он прожил со мной три месяца. Ето осталось на память. Парнишко спокойный, тихой, нигде его не слыхать, всё ему хорошо. Андриян уехал, приехал Алексей – ето тоже изумительный парнишко, тихой, кроткий, угодительный и старательный, у нас с нём пошло как по маслу, всё делат со вниманием. Я стал его учить, как рыбачить: все предметы, как ветер, кака погода и где рыба, и так далея, он всё ето на ус мотал. Ему было двенадцать лет, но рассудок уже был как у взрослого.

Плана продал нам свою лодку, хоть стара и принимала восемьсот килограмм, нам всё-таки стало легче возить рыбу. Мы перебрались через дамбу на водохранилища Байгоррия и поплыли на ключ Ролон. Рыба хорошо ловилась, Марфа повеселела, ишо раз приехала, на етот раз привезла Таню, ей было десять лет.

Перед етим у нас произошло следующая. Поймали рыбу, поехали сдавать, поднялся ветер, я решил Софония оставить одного на таборе. Спрашиваю его:

– Боишься, нет?

Он говорит:

– Нет.

– Останешься один?

– Да, останусь.

– Видишь, какой ветер и волны?

– Да.

– Но ладно, оставайся, к берегу не подходи, сиди играй здесь, мы чичас же приедем.

Плыть было час, сдавать час, обратно час – всех три часа, но я нервничаю, переживаю. Приплываем, он сидит плачет.

– Что с тобой, Софоний?

– Испансы на машине подцепили сетку и уташшили.

– Но ты милоя золотко, не плачь, всё будет хорошо.

Через три дня – уже была Марфа, Танюшка – мы сдали рыбу, плывём на табор, смотрим: три машины, сколь-то в голубым. Говорю:

– Полиция. Что надо? – Проплываем нимо табора прямо к полиции: