Повесть, которая сама себя описывает

В штанах, да. На Кирюше было надето настоящее нижнее белье, не какие-нибудь там трусы или плавки. Настоящее теплое нижнее белье, рубаха и кальсоны. Причем не армейское, на пуговицах, а изысканное нежнейшее и теплейшее исподнее, с тесемочками. Которые, конечно, вечно развязывались и болтались, но искусство требует жертв. Но никакими жертвами и стараниями нельзя было и помечтать возродить из пепла столетий вот такую настоящую маленькую нищенку, а она возьми и появись без постороннего усилия, сама по себе. И кто бы мог сомневаться, что немедленно появится Олег Кашин.

— Ну ты даешь! Пять золотых?! А кто… а, да, я уже спрашивал. А я-то было уж обрадовался: думал, ты телку снял. Спинку в баньке потереть.

— Кому?

— Ну нам, кому еще.

— А можно, наоборот, ей.

— Ну да вообще-то… А, кстати, ты бы как больше хотел — чтобы тебе телка спинку потерла или ты ей?

Кирюша задумался и сказал:

— Лучше всего, если бы она тебе терла, а я смотрел.

— Почему?

— А ты представь…

И сам тут же представил. Заманчивое получилось зрелище. А Каширин тоже, наверное, попытался представить, но, наверное, у него не получилось. Потому что, если бы получилось, он бы увлекся, а не вертел башкой, как сейчас.

А он, между прочим, не башкой вертел, а по делу. Расписание-то он уже узнал. Он не вторым пришел, а первым, но долго и тщательно изучал расписание, вывешенное в диспетчерском окошке, выучив его наизусть. И, согласно этому расписанию, трамвай должен был уже быть на месте. Вот он и высматривал. И высмотрел.

Появился локомотив, осуществил высадку пассажиров и встал на запасную ветку. Вагон отправлялся с третьего пути ровно в пятнадцать пятнадцать по московскому времени, то есть через четверть часа. Народонаселение стало заполнять вагон.

— Где этот урод? — заволновался Олег.

— Где-где? В Караганде! — ответил Кирюша, подразумевая совсем другое слово (и был почти прав, но только почти; да и по времени ошибся).

— Вечно он опаздывает!

— Не, не вечно. А вот сегодня, наверное, опоздает.

— Почему?

— Ну так. По закону подлости.

— Вот уедем без него — будет знать!

Так сказал Олег, но чисто ради красного словца, ибо понимал — ничего Стива знать не будет, ибо без него не уедут. И не потому, что что-то там, а потому, что один Олег знал почему.

— Ничего он не будет знать, — лениво озвучил сходную мысль Кирилл, хотя и не знал ничего такого. — Без него не уедем. У него музыка. У него хавчик.

Действительно, основной запас тяжестей тащил Стива в качестве записного тяжелоатлета.

— Следующий рейс только через час!

— Подождем. У меня коньячок есть.

— Коньячок! Добираться потом по темноте хочешь? Там знаешь какая дорога! В грязи утонем.

— Так-таки и утонем?

— А ты думал! Место болотистое. Нет, днем-то нормально, а в темноте же не видно.

— У тебя что, куриная слепота? Я лично в темноте нормально вижу.

— Где?

— Что где?

— Где ты видишь в темноте?

— В темноте я вижу в темноте!

Столкнувшись с такой непроходимой безмозглостью, Кашин только с сожалением вздохнул. Как дите малое этот Кирилл, честное слово!

— Ты, Кирюша, наверное, в темноте хорошо видишь в городе.

— Ну.

— Хрен гну. А там не город. Там лес.

— И что?

— А то. В городе темноты не бывает. А темнота бывает в лесу. И в темноте ничего не видно. Ты вообще когда-нибудь был в лесу?

Кирилл подумал и с удивлением осознал, что никогда не был. Даже днем не был. И честно признался в этом.

— И фонарик, конечно, не взял?

— ?

— Ну, ясно…

Фонарик? В голову бы не пришло никогда Кирюше брать с собой фонарик! Да, кажется, и не было в доме никакого фонарика.

— Вон он, из «двойки» вышел! — воскликнул Кашин. — Чуть не опоздали из-за него! Слушай, а давай спрячемся! Пускай он подумает, что уехали. Вот побегает-то!

— Спрячемся? Пожалуй, — охотно согласился Кирилл.

Они направились за ближайший киоск «Союзпечати». Им, придуркам несчастным, и в голову не приходило, что Стива, еще сидючи в трамвае, видел их на перроне.

Стива окрикнул их сзади:

— Эй, вы куда?

Застыли на месте. Медленно обернулись оба. Стоит такой, на плече сумка, в руке вообще непонятно что, морда наглючая.

— Привет.

— Это у вас привет! Вы че, вольтанулись? Ехать надо, а они куда-то поперлись! Ну что за угробища, а?! Ну что бы вы без меня делали?

Олег и Кирилл только прискорбно переглянулись. Вот так всегда! Всегда у нас битый везет небитого с больной головы на здоровую.

— А ты где был? — попробовал, защищаясь, нападать Олег.

— Где-где. В п…де!

Ну вот, пожалуйста, образчик Стивиной воспитанности! Вот Кирюша бы так не сказал, и, между прочим, не сказал. Нечего уже и говорить о Кашине.

Кирюша не стерпел:

— Никто в этом и не сомневался. А ты лучше скажи: ты фонарик взял?

— Кого?! Пошли места забивать, фонарик!

Кирюша ядовито улыбнулся.

Кашин пренебрежительно пожал плечами.

Залезли в вагон. Стива и его молодой друг заняли двойное сиденье, с трудом разместив под ногами багаж, а другой молодой друг — одиночное сиденье напротив, через проход. Сели.

— А вот Олег говорит, что надо было всем взять фонарики.

— Ага, точно! А также компасы и карты в планшетах.

Настала очередь ядовито улыбаться Олегу. Он сказал: