Повесть, которая сама себя описывает

— Спасибо, Стива, за дополнение, но в другой раз я был бы тебе еще более благодарен, если бы ты не перебивал. Так вот, Аполлон Григорьев был величайшим русским литературным критиком. Александр Блок верно сказал, сравнивая его с Белинским, что у Григорьева было семь пядей во лбу, а у Белинского — одна. В самом деле, тот, кого мы с легкой руки большевичков именуем «неистовым Виссарионом»...

— И жидов, — сказал Стива.

— Что — жидов? — не понял Кирюша.

— Ты сказал: большевичков. Надо говорить — большевичков и жидов.

— Почему?

— По кочану да по капусте. Смотрел «Хождение по мукам»? Это там этот, короче, который за белых, этой своей, как ее, Кате, говорил. «Найдите себе большевичка, жида» — ну и так далее. Надо поэтому говорить — большевичков и жидов.

— Знаешь, Стива, я боюсь, что ты скатываешься на позиции нездорового антисемитизма, — вступил в беседу долго молчавший Олежек.

Тут Кирюша прыснул и спросил:

— А что, бывает здоровый антисемитизм?

— Разумеется, — ответил Олежек. — Если вам интересно, я выскажусь на эту тему.

— Интересно, — ответил Кирюша.

— Давай бухти. Как космические корабли бороздят просторы Большого театра, — разрешил Стива.

— Тогда с вашего позволения я начну. Национальный вопрос, пожалуй, вечен. Во всяком случае, наиболее стар из всех так называемых «проклятых вопросов». Сравним? Ну, с политикой даже смешно сравнивать. Тридцать лет назад среднестатистический советский обыватель чувствовал себя преданно влюбленным в лично товарища Сталина. Два года спустя он слал ему проклятия и ратовал за реабилитацию незаконно репрессированных героев Гражданской войны и восстановление ленинских норм жизни. Ну и так далее.

Религиозный вопрос? Да, межконфессиональное притяжение и отталкивание упорно. Но все-таки не до такой степени, как национальное. И хотя, например, тот же исламский фундаментализм, ныне наблюдаемый в Иране, Афганистане и вообще на мусульманском востоке, — явление куда как актуальное, однако не будем спешить с выводами. Ведь это не противостояние рыцарей-христиан мусульманам-сарацинам. Это, в лучшем случае, противостояние мусульман и атеистов в лице США и СССР. Но, подчеркиваю, именно в лучшем случае. Многие сильно подозревают, что под зеленым знаменем ислама, например, в Афганистане собираются в основном любители зелени другого рода.

В старину призывали бить жидов за то, что они Бога распяли и вообще юдаисты обрезанные. То есть речь идет о религиозном конфликте. Хорошо, а при Гитлере — тоже за распятого Бога? А сейчас? История показывает: религиозная рознь теряет остроту, но рознь между народами — бывшими носителями разных религий — остается, а то и возрастает!

Тут друзья заметили, что к словам Олежека прислушиваются и другие пассажиры. Тогда они похлопали в ладоши, и польщенный Олег продолжил.

— Нет, товарищи! Острейшим общественным вопросом был и остается национальный. И постановка его на протяжении тысячелетий не подвержена ни малейшей эволюции. Как в Древнем Египте, так и в современном мире радикальное его решение сводится к одному и тому же — резать ненавистных недочеловеков. Такая стабильность свидетельствует о глубочайшем его укоренении в человеческом сознании. Впрочем, в сознании ли? Думаю, в подсознании. Сужу, между прочим, по себе.

Человек я образованный, культурный (Стива хмыкнул) и даже интеллигентный (Кирилл заохал, а Стива захохотал). Однако лишен ли я национальных предубеждений? Увы! И если я глубоко задумаюсь, то насчитаю с десяток имеющихся у меня национальных предубеждений. Часть из них более или менее рациональна: она связана с общением с представителями некоторых национальностей, которые оказались людьми неприятными, чем бросили тень и на всю свою национальность. Сознаю, что глупо судить о нации по нескольким ее представителям. Хорошо.

То есть плохо, но будем считать, что хорошо. Потому что дальше будет еще хуже. Потому что к некоторым этническим группам у меня предубеждение просто так, без видимых причин.