Повесть о браслете

Произведения из цикла Еттутохей и Паттупатту, большинство которых появилось до Шилаппадикарам, характеризовались не только строго определенными размерами стиха, но и своим объемом. Произведения, состоявшие не более чем из пятидесяти стихов, написанных иногда в разных размерах, обычно относились к жанру киж-канакку («поэмы низкого счета»); если число стихов колебалось в пределах от пятидесяти до пятисот и более, то такое произведение относилось к мел-канакку, или жанру больших форм. Как Еттутохей, так и Паттупатту, принадлежащие к жанру мел-канакку, посвящены любовной лирике и воинским доблестям, что пазывалось в тамильской поэзии соответственно ахам и пурам. Цикл «Восемнадцати произведений низкого счета» был посвящен преимущественно тем же мотивам ахам и пурам, и лишь дидактические поэмы Тирукурал и Наладияр, относимые к жанру киж-кананку, трактовали три пурушартхи, или, согласно индийской философии, цели жизни — дхарму, артху и каму, значительно превосходя по размеру остальные шестнадцать поэм. Поэзия Еттутохей и Паттупатту носит ярко выраженный светский характер. В Тирукурале, появившемся несомненно раньше Шилаппадикарам, отчетливо ощущается влияние нескольких отчасти нейтрализующих друг друга религиозно-философских концепций — индуизма, джайнизма и буддизма; что касается третьей части Тирукурала, то мотивы ахам и пурам здесь опять налицо.

Жанр кавьи, к которому принадлежит Шилаппадикарам, появился в тамильской литературе вполне закономерно: ревнитель джайнизма заключил известнейшее предание в рамки нового жанра, уже обретшего известность на санскрите и на пракритах и открывавшего больший простор для популяризации джайнских идей, особенно концепции кармического воздаяния и возмездия за добрые и дурные деяния. Развитие кавьи у тамилов повторяло существенные черты этого жанра в североиндийских литературах. Кавьи создавались по мотивам хорошо известных преданий, прежде всего Рамаяны и Махабхараты; из представителей различных религий наиболее часто именно джайны прибегали к жанру кавьи, сочиняя свои произведения в основном на пракритах[3]. Достаточно познакомиться с «Зеркалом поэзии» Дандина, чтобы увидеть, что Шилаппадикарам вполне отвечает предписаниям кавьи: поэма начинается с поклонения Луне и Солнцу; хотя рассказ строится не на эпических или пуранических сказаниях, он представляет читателю предания как реально происшедшие события; в нем люди, стремящиеся к дхарме — добродетельной жизни, артхе — материальному и обществешюму благополучию, каме — наслаждению и мокше — освобождению от земных страданий, получают должное вознаграждение. Герой поэмы достаточно находчив и великодушен, его длительное путешествие дает возможность автору рассказать о городе и море, горах и временах года о восходах луны и солнца; повествуется о прогулках в роще и играх на воде, о любовных ласках, разлуке влюбленных, о военном походе и битве героев. В поэме даются требуемые напевы с благозвучными размерами[4]. Автор поэмы настолько скрупулезно следовал предписаниям Дандина, что уже после смерти Ковалана в третьей книге поведал о походе царя Черы в Гималаи, живописал кровавое сражение с североиндийскими царями. Подобно санскритском кавьям поэма Шилаппадикарам характеризуется пристрастном к формальным тонкостям к украшениям при несомненном пренебрежении к лаконичному и динамичному рассказу.