Повесть о детстве

раются на его стены. Здесь была когда-то водяная мельница, а сейчас хорошо, поднявшись на старую крышу, смотреть вокруг — вот конец Чернушки, вот соседнее местечко Райгородок, вот помещичья усадьба... Рядом с мельницей — маленькая кузня: почерпепшая калитка с подковкой, прибитой на счастье; старый, слепнущий кузнец склонился над ведром, и ветер доносит к Сёме шипение стынущего в воде раскалённого куска железа, запах речной сырости и дёгтя.

Сёма кладёт на голые колени штаны и, задумчиво глядя на кузнеца, напевает песенку, услышанную на фабрике: Честное счастье по воде плывёт, За ним надо гнаться. Боже мой, горько мне На чужой стороне, у чужого стола.

Слуха у Сёмы нет никакого, но что делать, если иногда человеку очень хочется петь? И Сёма продолжает:

Моя хозяйка говорит: Ешь, не стесняйся, А в сердце она думает — К хлебу не прикасайся.

Если б моя мать знала, Что сплю я без подушки... Боже мой, горько wire У чужого стола, на чужой стороне...

Поёт Старый Нос, и очень ему жалко этого мальчика без подушки. Он уже собрался в третий раз затянуть сначала свою песню, но вдруг кто-то тропул его за плечо. Сёма поднял голову — рядом с ним стоял Пейся в ярко-розовой рубашке навыпуск.

Внимательно оглядев Пейсю, Сёма спросил:

— Скажи мне, пожалуйста, зачем ты напялил на себя эту розовую наволочку?

Пейся недоуменно пожал плечами:

— Во-первых, это рубашка, а во-вторых, я бы не сказал, что очень красиво „сидеть без штанов.

Они помолчали. Пейся по-прежнему служил у Гозмана, по-прежнему весело врал, но многое изменилось в пем: надежды не оправдались, хозяйская милость исчезла, приказчиком его делать не торопились. Совсем недавно Сёма помирился с Пей-сей, и прежде всего он заметил, что Пейся всем говорит «вы». И Сёме. Отчего взбрело это ему в голову, никто понятия не имеет. Но, если он хочет па «вы», пусть будет на «вы».

— Так что вы скажете? — улыбаясь, спросил Сома, натягивая штаны.

— Что я скажу? — переспросил Пейся.— Я скажу, что я только что подслушал интересный разговор.

Пейся умолк, ожидая, что Сёма сейчас начнёт просить его и умолять: расскажи, ради бога, какой это был разговор? Но Старый Нос решил не доставлять Вруну такого удовольствия и, хитро посматривая на Пейсю, молчал. Пейся кашлянул, оправил рубашку и задумчиво повторшл

— Да-а! Интересный разговор...

Сёма продолжал молчать; подсучив штаны, он принялся рассматривать свои ноги с таким живым и острым любопытством, как будто увидел их впервые.

— Мизинец! — удивлённо воскликнул он.— Посмотри, какой он скрюченный, ну точно старенькая старушка. Когда я был маленький, большой палец у меня назывался Мотл, а мизинец— Двойра.

Выведенный из себя, Пейся опустился на землю и, схватив Сёму за ворот рубашки, быстро заговорил:

— Короче. Вы знаете слепого Нухима? Он же не какой-нибудь там полуслепой. Он слепой на оба глаза, и он ничего не видит уже двадцать лет. А жена его зрячая. И вы, наверно, помните, какое у неё лицо. Помните? Возьмём, во-первых, нос — у неё такой приплюснутый нос, как будто на нём кто-то сидел несколько дней. Возьмём, во-вторых, нижнюю губу — она кончается как раз у подбородка; можно подумать, что её специально растягивали — для красоты! Так вот, сидит эта дамочка на скамейке со своим слепым мужем и говорит ему! «Мне тебя та-ки правда жаль! Твоё горе, что ты меня не видишь. Когда я иду, так все оборачиваются. Я красива, как свет, и мне очень жаль, что ты не можешь получить удовольствие и посмотреть на меня». Вот это был разговор!

Сёма смеётся и уже с интересом смотрит в плутовские и насмешливые глаза Пейси:

— Тебя вместе с музыкантами надо посылать на свадьбы. Ты бы веселил народ!

Польщённый похвалой, Пейся гордо выпрямился, но Сёма не умолкает:

— Так когда ты слышал зтот разговор?

— Только что. Я же специально пришёл к вам.

— Хорошо, Пейся,— лукаво улыбаясь, продолжает Сёма.— А это ничего, что слепой в прошлом году умер?

Пейся растерянно разводит руками:

— Умер? Не может быть! Это другой слепой умер!

Постояв немного в раздумье, он вдруг обрадованно восклицает:

— Постойте, но жепа его жива?

— Жива,— подтверждает Сёма.

— А я что сказал! — уже высокомерно говорит Пейся и похлопывает Сёму по плечу: — Жена жива!.. Идёмте, уже поздно.

На мосту они расстаются. Прощаясь, Пейся шепчет Сёме на ухо:

— Я могу сообщить одну новость только для вас.

— Какую?

Вы помните, у вас когда-то был компаньон Герш-водовоз?

— Помню,— улыбается Сёма.

— Он уехал из местечка в прошлом году.

— Знаю.

— Так он вернулся.

И с торжествующим видом Пейся зашагал по улице. Сёма направился домой. Подойдя к дверям, он осторожно, просунув палочку, сбросил крючок и вошёл в коридор. «Кажется, уже спят,— подумал Сёма.— Опять опоздал!» В эту минуту он услышал знакомый голос бабушки. Обращаясь к кому-то, она спрашивала:

— Ну, где же это может быть ребёнок так поздно?

Сёма тяжело вздохнул и вошёл в комнату.

ВСТРЕЧА С КОМПАНЬОНОМ