Повесть о детстве (Художник Р. Гершаник)

Ах, эта милая бабушки! Утром она надевает свой рыжий парик, ходит с палочкой по комнате и ворчит без умолку. Хотелось бы видеть живого человека, который ее переговорит! Не дай бог попасть ей на язык!

* * *

Что же это? Сема приоткрывает левый глаз. Что же это все время они говорили: Яша такой сякой, а сейчас расспрашивают про каждую мелочь? А дедушка каждый раз вскакивает, хватает гостя за пуговицы, смотрит ему в глаза, как будто в них что-нибудь написано.

— Значит, вы говорите, он через год может вернуться? — недоверчиво спрашивает дедушка.

— Я думаю, да. Но вообще трудно гадать.

— Почему? — тревожится бабушка. — Что значит — трудно гадать?

— Ему могут предложить поехать в другое место.

— Хорошо, — говорит дедушка. — А скажите, если не секрет, как вы попали к Якову?

Гость смеется:

— Я же сын георгиевского кавалера. Я имею кругом право жительства. Когда хочу, я меняю климат!

— Нет, серьезно?

— Серьезно — я попал туда по этапу, а уехал один.

Дедушка выходит на цыпочках в коридор, плотно закрывает двери и, вернувшись в комнату, тихо спрашивает:

— Значит, вы бежали?

— С моим характером трудно сидеть на одном месте.

Какая красота! Сема не может улежать в постели. Ведь это же самый настоящий живой арестант, беглый, с каторги. Какая красота!.. Так вот какой младший сын у Лазаря! Бабушка берет его за руку и отводит в сторону. Что это за секреты? И вечно бабушка что-нибудь придумает. Иди догадывайся, о чем они говорят. Зовут дедушку… Сема напрягает слух: «Надо купить паспорт… Чужая фамилия… Один месяц…»

Потом бабушка подходит к Лазарю и, положив руку на его плечо, важно заявляет:

— Ну, мы решили: пусть этот месяц он пробудет у нас.

Урра! Сема подбрасывает одеяло. Урра! Каторжник будет жить у нас, у нас, у нас! Ведь это радость…

Бабушка склоняется над внуком и проводит рукой по его лбу:

— Вспотел. Бедный мальчик! Ничего хорошего не видит.

Странный человек эта бабушка, честное слово! Ее трудно понять. «Ничего хорошего»! А живой арестант?.. Смешная женщина! И это у нее называется «ничего»… Сема зарывается головой под подушку. Все известно — теперь можно спать.

ВКУС СОЛИ И ПЕРЦА

Соседи с любопытством наблюдают за домом Гольдиных. Что-то там происходит — в этом они уверены. Как видно, старик схватил где-то хороший куш. Но где, на чем? Может быть, он устроил хорошую комбинацию с партией хрома? Людям счастье, людям везет. Вот так всегда бывает: тихий, тихий, а умеет вовремя сливки снять. Но где?

Соседи теряются в догадках. Но что бы там ни было, в доме завелись деньги — это слепому видно. Спрашивается, с чего бы это Семка вдруг перестал таскать воду из колодца, — ведь руки у него, слава богу, работают. Но он воду не носит. Каждое утро к ним является Лазарь с ведрами. За спасибо же это не делается?

Может быть, их новый квартирант хорошо платит? Он ведь у них снимает комнату со столом. Тоже интересно знать, чем занимается этот приличный молодой человек. Говорят, он племянник казенного раввина из местечка Лобны и приехал сюда выбирать невесту. На всякий случай к нему уже заходили вчера три свата — он отказался: хитрит, наверно, уже сторговался с четвертым… Такой симпатичный молодой человек… Ходят, правда, еще слухи, что этот квартирант вложил состояние в бриллианты, но прогорел и остался, что называется, без копейки. Так чего же он явился сюда, этот прощелыга? Но разве можно залезть в чужую душу? Завтра окажется, что он вовсе выжидает, пока упадут цены на сахар, и вывезет отсюда вагон или два… Тогда у Семкиного деда будет вполне приличный заработок…

Они уже искали знакомства с молодым человеком, думали — нельзя ли переманить к себе на квартиру такого выгодного жильца. Им казалось, что этот приезжий — не приезжий, а просто мешок с золотом. Им казалось, что даже стоять рядом с приезжим — прибыльное дело.

Если б кто-нибудь сказал, что дедушкин гость — беглый каторжник или арестант, преступник, — ему бы рассмеялись в глаза.

Никто не догадывался, что старый Лазарь носит воду для того, чтобы незаметно перекинуться парой слов со своим сыном, никто не догадывался, что в доме Гольдиных было по-прежнему уныло, голодно и тихо.

* * *

Сын Лазаря уходил куда-то на весь день. Прощаясь с бабушкой, он весело напевал, как будто последние три года провел на одесском лимане, а не в глухом, далеком краю. Ни одним словом, ни одним движением этот человек не выдавал себя. Он был спокоен. Можно было подумать, что он действительно приехал выбирать невесту и не знает, какому свату довериться. Когда бабушка видела, что мимо дома идет полицейский, она дрожала в смутной тоске и тревоге. Моисей, улыбаясь, смотрел на нее.

— Что вы боитесь? — говорил ей он. — При чем тут полиция? Зачем ей идти к человеку, который ищет невесту? Разве они мне дадут приданое?

Бабушка смеялась:

— Вам, кажется, один раз уже дали?

— Дали, но из десяти я взял только пять.

— Чего? — спрашивала бабушка.

— Лет, конечно, — спокойно отвечал Моисей. — Лет каторги!