Повесть о доме Тайра

— Отцовская любовь сильнее всего на свете, будь то простолюдин или знатный вельможа! — сказали стражники-самураи, увидев, как князь Мунэмори старается потеплее укутать сына. — Много ли толку с того, что он накрыл его рукавом? Но так велика его любовь к сыну, что ему хочется хоть что-нибудь для него сделать! — И воины, суровые сердцем, невольно все прослезились.

14. Зерцало [613]

Двадцать восьмого дня той же луны князю Ёритомо пожаловали второй придворный ранг младшей степени. Повышение в звании сразу на два разряда — и то считается редкостным монаршим благоволением, а тут властителя Камакуры повысили сразу на целых три! При соблюдении обычного порядка ему полагался бы третий ранг, но нарочно было сделано исключение — чтобы не следовать порядкам, заведенным при Тайра.

Той же ночью, в час Крысы, священное зерцало перенесли из помещения Государственного совета во дворец, в павильон Тепла и Света. На торжественной церемонии присутствовал сам император, три ночи кряду исполнялись священные песнопения и пляски кагура — утеха богов. По высочайшему указанию, Ёсиката, чиновник из управления Правой дворцовой стражи, исполнил самое заветное из песнопений кагура — «Царедворец с боевым луком», за что удостоился милостивой награды. Эта песня передавалась из поколения в поколение в его роду и считалась сокровенным достоянием его семейства. Никто не знал этой песни, кроме деда его Сукэтады, придворного музыканта, а тот так ревностно берег тайну, что не обучил даже родного сына своего Тикакату. Сукэтада скончался в царствование императора Хорикавы, перед смертью поведав мелодию только самому государю, а уж государь соизволил великодушно передать секрет песнопения сыну покойного, Тикакате. Поистине нельзя без волнения думать о благих помыслах государя, радевшего о сохранении и процветании искусства!

Что до священного зерцала, то история его такова: в древности, когда Аматэрасу Озаряющая Небо богиня, скрылась в Небесном гроте, она велела отлить зерцало, дабы сохранить для потомков свой облик, отраженный в бронзовом диске. Но зерцало не понравилось богине, и она приказала изготовить другое. Первое зерцало хранится в храме Солнца, Хинокума, что в краю Кии, а второе богиня соизволила вручить сыну своему, богу Осихомими, повелев: «Построй для сего зерцала дворец и сам живи там же!»

Когда же великая богиня Аматэрасу затворилась в Небесном гроте и весь мир погрузился в непроглядную тьму, бессчетные сонмы богов собрались у входа в грот и стали распевать священные песни, исполнять священные пляски. Не сдержав любопытства, великая богиня чуть приотворила дверь, закрывавшую вход в Небесный грот, и увидела в щелку, что у всех богов лица раскрашены белой краской. Говорят, будто отсюда и пошло слово «омосиро», означающее «забавно», и составлено оно из двух слов: «омо» и «сиро» — «белые лики»… В этот миг могучий богатырь — бог Коянэ-но-Тадзикара, испустив громкий крик, с силой распахнул дверь настежь, и с той поры богиня уже не могла затворить ее снова.

Вплоть до царствования девятого микадо Кайки священное зерцало пребывало в одном дворце с государем, но при десятом микадо Судзине, в благоговейном трепете перед магической силой зерцала, его перенесли в особое помещение; с недавних же пор оно хранилось в павильоне Тепла и Света. Через сто шестьдесят лет, когда августейшие государи переселились в новую столицу — город Хэйан, в царствование императора Мураками, в двадцать третью полночь девятой луны 4-го года Тэнтоку, внутри Большой дворцовой ограды впервые случился пожар. Огонь занялся в помещении Левой дворцовой стражи, совсем близко от павильона Тепла и Света. Как обычно бывает, беда случилась в глухую полночь; ни жриц, ни придворных дам на месте не оказалось, без них вынести зерцало из огня было никак невозможно. Вельможа Санэёри, испуганный, поспешно прибежал на пожар.

— О горе, священное зерцало погибло в огне! Наступил конец света! — воскликнул он, проливая слезы.

В этот миг зерцало само выскочило из пламени и повисло на верхушке сакуры, растущей возле дворца Сисиндэн, Небесный Чертог, ослепительно сверкая, словно солнце, восходящее из-за горных вершин! И понял тут Санэёри: нет, не пришла еще пора погибнуть нашему миру, и от радости прослезился. Опустившись на правое колено, расстелил он рукав по земле и, проливая слезы, промолвил:

— В древности великая богиня дала клятву охранять сто поколений императорского семейства! Если воля ее до сих пор неизменна, да опустится священное зерцало на рукав Санэёри! — И не успел он договорить, как зерцало само спрыгнуло с дерева к нему на рукав. Он тотчас же обернул его рукавом и перенес в Утренний зал Государственного совета. В последние же годы зерцало хранилось в павильоне Тепла и Света. Но разве в наше время кто-нибудь достоин принять зерцало? Ныне такого человека не сыщешь! Да и зерцало не спустится к теперешним людям! Только в добрые старые времена было это возможно!

15. Письма