Повесть о Ферме-На-Холме

— Да уж и коровы, — невозмутимо кивнул Дженнингс. — Тут бы не промахнуться с породой. Эрширские нужны коровы, я вам так скажу. И коли держать больше коров, то надо бы положить новый каменный пол в маслобойне, да и крышу перекрыть. Хозяйка моя говорит, в старой-то маслобойне уж ни сыр, ни масло не сохранишь: крысы там, здоровущие крысы — кошку утащат, если что.

— Слышишь? — спросил Плут рыжую кошку. — Ты что же крыс по амбарам не ловишь?

— Это дело амбарных кошек, — объяснила Полина Полба. — Видишь ли, у каждой кошки есть своя территория, и амбарным совсем не понравится, если я вздумаю охотиться в их зоне ответственности. Под моим присмотром сам дом, и уж можешь мне поверить, ни одна крыса не осмелится сунуть туда ус, когда я на посту. — При этом Полина подумала о Розабелле, крысе, которая жила на чердаке и по сю пору исхитрилась не попасть в ее лапы.

— Понятно, — сказала Беатрикс и мысленно прибавила стоимость новой маслобойни к стоимости свинарника, а полученную сумму — к стоимости эрширских коров. Становилось действительно понятно, что нескольким последующим книгам придется изрядно потрудиться, чтобы она смогла осуществить желаемые преобразования на ферме. — Насколько я заметила, овец здесь нет, — продолжала мисс Поттер после паузы. — Судя по вашим словам, хотя бы несколько хердуиков нам не помешают, правда? Жаль, если такая славная порода вовсе исчезнет.

— Хердуики? — Плут был поражен. Самому Плуту хердуики нравились, они казались ему поумнее прочих овец. Но фермеры в один голос сетовали, что на их шерсти ни черта не заработаешь, да и на мясо нет спроса. Неужто мисс Поттер не хочет получать доход от своей фермы?

— Да уж, хердуики — овцы что надо. — Похоже, Дженнингс был доволен. Он умял табак в трубке. — Поздновато, правда, октябрь на дворе, ну да пяток ярочек в Пенрите раздобыть можно. В ноябре-то как раз время крыть, так придется еще заплатить хозяину барана.

— Время крыть? — переспросила Беатрикс.

Дженнингс смотрел в сторону.

— Ну, это когда барана к овцам пускают. А в апреле им аккурат время ягниться.

Полина усмехнулась.

— Ты посмотри-ка, у нее лицо — что твоя свекла. Одно слово — городская дамочка. Не иначе нянюшка ей говорила, что ягнят аисты приносят.

Беатрикс почувствовала, что у нее горят щеки. Ей еще не приходилось беседовать на подобные темы с представителем противоположного пола. Но уж если она собирается управлять фермой, то надо будет научиться и говорить как фермер. И она расправила плечи.

— Что ж, отправляйтесь в Пенрит и купите для нас пять ярок, — сказала она храбро, — и наймите лучшего барана, чтобы покрыть их. Придет апрель, и начало нашему стаду будет положено.

Теперь настала очередь Плута рассмеяться. Он заговорил в рыжее ухо Полины:

— Ты это слышала? Да из нее вполне может получиться фермер.

— Все может быть, — сказала Полина. — Хотя тут одними словами не обойдешься, придется и ручки запачкать. А это не так-то легко для лондонской дамочки.

— Апрель, да… — Дженнингс скребнул спичкой о сапог, поднес ее к трубке и затянулся. — Вот и у нас с хозяйкой моей в апреле народится ребеночек. Почитай, третий. — Он придирчиво осматривал пугало. — Со свиньями, да коровами, да овцами, да сено запасти, да то, да другое — работы непочатый край, а вы-то все в Лондоне. Кто ж тут будет управляться?

— Вот-вот, правильный заход, мистер Дженнингс, — одобрила Полина. — Пусть она прямо и ответит, пора бы ей и решить.

У Беатрикс еще не было ясного представления, как быть с Джоном Дженнингсом, но настало время прийти к какому-то решению. Она глубоко вздохнула и заговорила очень серьезно:

— Я рассчитываю, что вы и миссис Дженнингс согласитесь остаться и по-прежнему здесь работать. Вместе с вами мы непременно сделаем замечательную ферму. Она, конечно, невелика, но тем лучше, ведь мне еще предстоит многому научиться. — Беатрикс помолчала. — Ну как, вы согласны?

Последовало долгое молчание. Беатрикс уже забеспокоилась, что мистер Дженнингс откажется от ее предложения. В курятнике закудахтала несушка, возвещая о новом яйце, а через минуту к ней присоединилась и вторая (та всегда примазывалась к славе, пусть яйцо и не было ее заслугой). Неподалеку раздалось низкое бархатистое мычание, а в доме кто-то стал колотить по оловянной кастрюле.