Повесть о Гэндзи (Гэндзи-моногатари). Книга 4

– Наша госпожа неожиданно скончалась сегодня ночью, – ответила она, – и все в крайней растерянности. Как нарочно, нашего покровителя сейчас здесь нет, и мы не знаем, к кому прибегнуть.

Поскольку гонцу не были известны истинные обстоятельства, он, ни о чем более не расспрашивая, вернулся в столицу и сообщил эту новость принцу. Тот был потрясен. Уж не сон ли? В последние дни девушка часто жаловалась на дурное самочувствие – это правда, но никакой опасной болезни у нее не было. А ее вчерашнее письмо?.. Оно показалось принцу изящнее обыкновенного, и можно ли было предполагать?.. Что же случилось? Призвав Токикату, принц приказал ему:

– Отправляйтесь в Удзи, расспросите дам и узнайте, что произошло.

– Вероятно, до господина Дайсё дошли какие-то слухи, – отвечал Токиката. – Во всяком случае, сторожа получили от него строгое предупреждение, и теперь даже самый последний слуга не впускается в дом без предварительного допроса. Как только я появлюсь в Удзи без достаточно убедительных на то оснований, об этом немедленно донесут господину Дайсё, и он обо всем догадается. Если госпожа действительно скончалась, в доме, должно быть, полным-полно людей.

– Наверное, вы правы, но я не могу оставаться в неизвестности, – настаивал принц. – Я уверен, что вы сумеете добиться свидания с Дзидзю или еще с кем-нибудь из прислужниц, пользующихся доверием госпожи, и выяснить, что за этим кроется. Слуги вечно все путают, на них нельзя полагаться.

Принц был так расстроен, что Токиката не смог ему отказать и вечером отправился в Удзи.

Звания он был невысокого, а потому выехал без промедления. Дождь почти прекратился, но, зная, что пробираться по горным тропам дело нелегкое, Токиката облачился в самое скромное платье, придававшее ему вид простолюдина. Приблизившись к дому, он увидел, что у ворот толпятся люди.

– Сегодня вечером справили последний обряд, – услыхал Токиката. Потрясенный, он попытался добиться встречи с Укон, но она была не в состоянии его принять.

– Случившееся столь ужасно, – передала она через служанку, – что я не имею сил даже подняться. Поверьте, мне и самой жаль. Ведь вряд ли вы когда-нибудь еще приедете сюда.

– Но смею ли я вернуться в столицу, так ничего и не узнав? Может быть, вторая дама… – настаивал Токиката, и в конце концов его приняла Дзидзю.

– Передайте вашему господину, – сказала она, – что госпожа ушла из мира при самых невероятных обстоятельствах. Так, вряд ли можно было предвидеть… Право, никакими словами не описать нашего отчаяния. Все это словно страшный, мучительный сон. Когда я хоть немного приду в себя, я непременно расскажу вам о последних днях госпожи, о том, какие сомнения терзали ее душу, как она страдала в ту ночь, когда принц уехал, так и не увидевшись с ней. Навестите нас еще раз, когда окончатся отведенные для скорби дни.

Говоря это, Дзидзю плакала навзрыд. Впрочем, плакала не одна она, весь дом содрогался от рыданий. Было слышно, как во внутренних покоях кто-то, скорее всего кормилица, причитает:

– О госпожа, где же вы, вернитесь! Неужели мне не суждено увидеть даже вашей бренной оболочки? О, я не хочу больше жить! Я никогда не расставалась с вами и, будь на то моя воля, никогда бы не отпустила вас от себя. Я только и жила ради того, чтобы увидеть вас счастливой. Об этом я мечтала денно и нощно, и жизнь моя продлевалась. Для чего вы покинули меня? Когда б я только знала, где вы… Не верю, что вами завладел какой-нибудь демон или дух. Говорят, что Тайсяку возвращает жизнь тем, кого особенно сильно оплакивают…[64] Кто бы ты ни был, похититель моей госпожи, человек или демон, прошу тебя, верни мне ее! Или хотя бы дай увидеть ее бренную оболочку!

Что-то странное почудилось Токиката в ее словах, и, заподозрив неладное, он снова обратился к Дзидзю.

– Вы должны сказать мне правду, – настаивал он. – Может быть, вашу госпожу похитили? Принц нарочно прислал меня сюда, и вы должны быть со мною откровенны точно так же, как были бы откровенны с ним. Того, что случилось, уже не поправишь, но слух о некоторых обстоятельствах, связанных с исчезновением вашей госпожи, наверняка дойдет до принца, и, если то, что он услышит, будет хотя бы в самых мелких подробностях отличаться от того, что расскажу ему я, он лишит меня своего доверия. Надеюсь, вы понимаете, что только очень преданный своей возлюбленной человек может не поверить в известие о ее кончине и попытается ухватиться за любую надежду, как бы мала она ни была? Многие теряли голову от любви к женщине и у нас, и в чужих землях, но такого еще не бывало.

«В самом деле, – подумала растроганная Дзидзю, – к чему мне скрывать от него правду? Принц все равно когда-нибудь узнает».