Повесть о Гэндзи (Гэндзи-моногатари). Книга 4

– Не удивляйтесь, что я в таком странном виде. По дороге сюда мы попали в беду. Уберите-ка светильники.

– Но что с вами?! – восклицает Укон и, совсем растерявшись, отодвигает светильник подальше.

– Я не хочу, чтобы меня кто-нибудь видел, не будите дам.

С этими словами принц входит за занавеси. Обладая гибким умом, он умел приноравливаться к любым обстоятельствам, а как голос его и в самом деле был немного похож на голос Дайсё, у Укон не возникло никаких подозрений. «Что же случилось? – думала она. – И в какую это беду они попали?» Спрятавшись за занавесом, она украдкой наблюдала за гостем. Принц был одет в изящное платье, благоухавшее ничуть не хуже, чем у Дайсё. Быстро сбросив его, он лег рядом с девушкой так, будто делал это каждый день.

– Но отчего вы не изволите пожаловать в свои покои? – изумилась Укон, но принц не удостоил ее ответом. Накинув на госпожу покрывало, Укон разбудила спавших рядом дам и велела им лечь где-нибудь подальше. Спутники Дайсё обыкновенно размещались в другой части дома, поэтому никто не заметил разницы.

– Как трогательно, что господин приехал, несмотря на поздний час, – шептались самые бойкие из дам. – Но способна ли госпожа оценить?

– Тише, замолчите, – рассердилась Укон, укладываясь. – Нет ничего хуже, чем шепот в ночные часы.

Обнаружив, что рядом с ней совсем не Дайсё, госпожа едва не лишилась чувств от стыда и страха. Но принц не дал ей и слова вымолвить. Он не желал считаться с приличиями даже там, где это было совершенно необходимо, а уж здесь…

Когда б девушка с самого начала знала, что это не Дайсё, она, возможно, и нашла бы в себе силы противиться, но, увы… Несчастная была как во сне. Только когда принц стал упрекать ее, рассказывая о том, как страдал в разлуке, она догадалась, кто он. Это открытие увеличило ее замешательство, она чувствовала себя виноватой перед Нака-но кими, но, не умея ничего изменить, лишь горько плакала. Плакал и принц, понимая, что теперь ему будет еще труднее расстаться с ней.

Ночь между тем приближалась к концу. Кто-то из спутников принца подошел к занавесям и стал многозначительно покашливать: дескать, пора уезжать. Услыхав эти покашливания, Укон прошла в покои госпожи. Принц был в отчаянии. Его новая возлюбленная была так прелестна… К тому же он не знал, когда снова сумеет выбраться сюда. «Нет, я ни за что не уеду сегодня, – подумал он, – и пусть они там в столице шумят и разыскивают меня повсюду. В самом деле, "пока я живу…"» (120).

Ему казалось, что, расставшись с ней теперь, он действительно умрет от любви. Поэтому, подозвав к себе Укон, принц сказал:

– Я понимаю, что мое поведение представляется вам безрассудным, но я не могу уехать сегодня. Постарайтесь же спрятать моих спутников где-нибудь поблизости. А Токиката передайте, чтобы ехал в столицу, придумав какое-нибудь убедительное объяснение для моего отсутствия. Пусть скажет, что я уединился для молитв в горной обители или еще что-нибудь в этом роде.

Немудрено вообразить, в какой ужас повергли Укон слова принца! В том, что произошло ночью, была виновата прежде всего она сама. Совершенно подавленная тяжестью этой мысли, она долго стояла в недоумении и лишь с большим трудом сумела взять себя в руки. Исправить положение было уже невозможно, не стоило и пытаться. Да она и не посмела бы идти наперекор желаниям принца. Так уж, видно, было предопределено ее госпоже, чтобы после той мимолетной встречи сердце принца с неодолимой силой устремилось к ней. И можно ли было кого-то в том винить?

– Госпожа Хитати прислала сказать, что приедет сегодня за дочерью. Что вы предполагаете делать? – спросила Укон. – Я понимаю, что предопределения избежать невозможно, и не стану докучать вам упреками. Но, к сожалению, вы выбрали самый неподходящий день. Может быть, вы согласились бы уехать и вернуться в более благоприятное время?

«Весьма здравомыслящая особа», – подумал принц, а вслух сказал:

– Все эти дни я беспрестанно помышлял о вашей госпоже. Чувства мои в смятении, а что до людского суда… Поверьте, такой человек, как я, вряд ли решился бы на столь сомнительное путешествие, если бы хоть сколько-нибудь заботился о приличиях. Ответьте госпоже Хитати, что на сегодня ее дочери предписано воздержание или что-нибудь вроде того. Будет лучше, если мое пребывание здесь останется тайной для всех. А уехать я не могу, не просите.

Увы, принц настолько потерял голову, что не желал и думать о возможных последствиях.

Укон ничего не оставалось, как выйти к ожидавшему за занавесями спутнику принца и передать ему все, что ей было сказано.

– Не попытаетесь ли вы сами убедить вашего господина, что ему не следует оставаться здесь? – добавила она. – Я знаю, сколь он безрассуден, но многое ведь зависело и от вас. Как вы решились привезти его сюда? А что, если бы на вас напал кто-нибудь из местных жителей? Народ здесь живет грубый.

«Да, положение нелегкое», – подумал Дайнайки.

– А кого из вас зовут Токиката? Господин велел… – И она передала ему поручение принца.