Повесть о государыне Касии

– Я не сделал этого, потому что император мнительный человек, и он никогда не осмелится убить свою мать и никогда не простит убийцу.

Даттам задумался. Он знал, что Идасси говорит правду.

– Как ты выбрался сюда из дворца? – спросил он вдруг.

Идасси нахмурился.

– Это моя тайна, – сказал он.

– Маленький король, мы уже сказали друг другу достаточно, чтобы наши тела скормили собакам, если об этих разговорах станет известно. Что у тебя за тайны от соучастника?

– Я скажу, как выбрался из дворца, только если ты скажешь, как ты вызываешь духов, – быстро проговорил Идасси.

– Черт возьми, Идасси! Я ученый, а не шарлатан! Пора тебе перестать повторять глупости, которыми я потчую толпу!

Идасси помолчал. Солнце встало уже совсем высоко над миром, и золотые зерна его лучей сыпались в комнату поверх штор, как сыплется мука из зернотерки, и золотой старец Бужва в углу улыбался Идасси сквозь дым воскурений, словно раздумывая, может ли молодой студент сделать с его мечом нечто более замечательное, нежели зарубить троих сырых варваров.

– Когда я ловил рыбу, – сказал Идасси, – я все время очень горевал, что мне приходится платить по «розовой» за выход из главных ворот. И вот однажды я зашел в грот в той части сада, которая начинается за храмом Лики, и мне почудился ток воздуха от стены к полу. Я покопался и нашел вентиляционную решетку, не очень широкую, но для меня как раз. Мне сразу подумалось, что эта решетка может вести к одному из тех подземных ходов, которые, как говорят, государыня велела построить три года назад. Я пролез в решетку и действительно попал в ход, который одним своим концом выходит к речному берегу у Залетного Яра, а другим выходит у павильона Церемонии Встречи Весны. Только этот ход старый и обвалившийся, и я должен был разрыть его, чтобы выйти к павильону. Не думаю, что его строили три года назад. Мне кажется, что он сделан еще при прошлой династии.

Даттам задумался.

– Приведи государя ночью в мой дворец по этому ходу, – сказал он, – и я найду, чем залечить совесть императора.

* * *

Когда Идасси вернулся в свою студенческую комнату, он сразу почуял, что она полна запахом императорских благовоний. Перед входом стояли две подарочные корзинки, обе перевязанные лазоревой лентой.

Молодой король открыл первую корзинку. В корзинке был небесно-голубой кафтан, шитый павлинами и павами, голубые же сапожки с узором в виде цветов сливы, и белые атласные штаны. Еще там был тяжелый пояс из золотых пластин, украшенных мелкой чеканкой и камнями. Пластины соединялись одна с другой посредством застежек, в которые был вправлен камень турмалин. Письмо, приложенное к корзинке, было написано рукой государыни и извещало, что она будет рада видеть господина Идасси на вечерней аудиенции в зале Ста Полей в этом наряде.

Идасси открыл вторую корзинку. В корзинке был кафтан светло-розового цвета, весь затканный золотым шитьем и с отороченными соболем рукавами. Там же были алые сапожки в четыре шва и бежевые шелковые штаны. Пояс к кафтану был сделан из тонких пластин моржовой кости, на которых были изображены сцены крестьянской жизни, и на поясе имелись серебряные крючочки для кошелька и тушечницы. Письмо, приложенное к корзинке, было написано рукой государя, и извещало, что он будет рад видеть Идасси на вечерней аудиенции в зале Ста Полей в этом наряде.

* * *

Солнце сверкнуло и рассыпалось в мраморных квадратах залы Ста Полей, серебряные раковины возвестили о наступлении часа Проса, – Идасси ступил в Залу Ста Полей.

Придворные немедленно уставились на Идасси, и государь Инан чуть привстал при его появлении, чтобы разглядеть наряд друга, а государыня Касия, наоборот, отвернула лицо в сторону так, чтобы видеть отражение Идасси в одном из тысяч украшавших стену зеркал.

На Идасси был бежевый кафтан с серебряным шитьем, тот самый, который Идасси присмотрел себе в лавке старьевщика за три ишевика. Обломанная пуговица кафтана была аккуратно перешита на живот, и пояс синего цвета, стягивавший тонкий стан юноши, скрывал ее совершенно.

Кровь бросилась государю в лицо. Он знал, что Идасси получил в подарок платье и от него, и от государыни Касии. «Он не посмел явиться на аудиенцию в подаренном мной платье! Он трусит перед моей матерью!»

Государыня побледнела. Она тоже знала, что сегодня Идасси получил два платья в подарок. «Маленький негодяй! – пронеслось у нее в голове, – или ты думаешь вывернуться, не надев ни одно из них?»

Что касается Идасси, то он еще не видел ни государя, ни государыню, так как они сидели за кисейным занавесом, не препятствовавшим им глядеть в зал, однако скрывавшим их от взглядов присутствующих.

Один из стоящих подле Руша чиновников хихикнул и тихо прошептал.

– Знаете ли, господин Руш, откуда у варваренка это платье? Я подарил его своему секретарю, а секретарь мой напился и продал его за две «розовых», – удивительные вещи продают за бесценок пьяные люди.

Глаза Руша мгновенно сузились.