Повесть о граффах

– В Средние века ипостасей было всего четыре, – сообщил Филипп, поднимая голову от страниц. – Их еще называют «чистыми дарами грифона». С ходом времени появились и другие. Своеобразная эволюция.

– А когда появились первые отражатели? – подала голос Ирвелин. Легенду о грифонах она знала, не единожды слушала ее в интерпретации отца. Но о позднем появлении отражателей слышала впервые.

Филипп сверился с верхним абзацем и произнес:

– Следующими за первой четверкой появились материализаторы – в XVII веке, потом – кукловоды, XVIII век. Первый иллюзионист родился в начале XIX столетия, а отражатели появились в конце.

– Отражатели появились последними?

– Согласно хронике тех веков – да, документальное подтверждение новой ипостаси стоит на конец XIX века. Но я читал теорию, что поначалу отражателей могли принимать за материализаторов, которые слабо владели своим навыком – создавали только невидимую материю, а видимую создать не могли.

– Отражательные барьеры – это не материя, – поправила Ирвелин чересчур взыскательно.

– Да, Ирвелин, знаю. Я всего лишь передаю прочитанное.

Повисла пауза. Неуютно стало всем. Ирвелин уже хотела выдумать причину, по которой ей нужно было срочно уйти, но пока она выдумывала, дело в свои руки взял Август. Он скинул ноги со стола и выпрямил спину.

– Сегодня на светском четверге у нас новый гость! – объявил он, словно кто-то до сих пор мог не заметить Ирвелин. – Думаю, каждому из нас стоит рассказать немного о себе. Кто начнет? – Он закрутил головой, но остальные глядели на него без ожидаемого ажиотажа. – Значит, начну я.

Август Ческоль представился человеком незаурядным. Сам себя он называл беспечным путешественником. Вместо домашней жизни он сделал выбор в пользу ветреных улиц, случайных заработков и рассветов на влажных лужайках. Последние несколько лет Август посвятил путешествиям, странствуя по уголкам просторной Граффеории. Он ночевал в палатках, бродил среди нескончаемой листвы, пил из ближайшей колонки. На востоке Август облетал горы, на западе – сосновые леса; в обед он кружился над крапивным озером, а к ночи приземлялся у гостиницы приозерного Клекота. В жизни Августа редко выдавался случай, когда он мог спланировать свой день. Как правило, его день планирует себя сам и заранее ему ничего не сообщает: с наступлением утра Август просыпается и идет куда глаза глядят, а при случае, когда затылок глядит настойчивее, – разворачивается.

– Меня вырастили бабушка с дедушкой. Мы жили в горной деревушке, в Олоправдэле, все детство я провел там. Вокруг меня постоянно были Дюры, поля да упитанные коровы. Когда мне исполнилось одиннадцать, дедушка стал брать меня в небольшие поездки. К слову сказать, стремление к путешествиям у меня от него. Где они с бабушкой сейчас – не имею и малейшего представления. Наверное, плескаются где-нибудь в волнах лиссабонской ривьеры, бабушка давно хотела там побывать.

Жизнь Августа взволновала Ирвелин, страстного почитателя всякого вида историй.

– Ты путешествуешь в одиночестве? – спросила она.

Левитант задумался, почесывая свою русую шевелюру.

– Верного спутника у меня нет, это правда, однако сложно вообразить, с каким количеством граффов мне приходится знакомиться во время странствий. Скажу так: жаловаться на нехватку общения у меня причин нет. Я не одинок.

– У Августа такая насыщенная жизнь, что порой на светских четвергах мы с Филиппом кукуем вдвоем как два дурака, – проворчала Мира.

– За этим и гонка, госпожа Шаас. За непредсказуемостью. – В глазах Августа появился лукавый блеск. – Религия моего деда, которую он тщательно вложил в своего внука, такова: раз уж вышел прогуляться, ступай до соседнего города. – Август снова раскинул по сторонам руки. – Теперь твоя очередь, Мира.

Мирамис Шаас была не только взбалмошным граффом, но и талантливым флористом. «Это когда с цветами работают», – вставил лишний комментарий Август: Ирвелин знала, кто такие флористы.

Вся семья Миры – мать и свора племянников – жила в Прифьювурге, промышленном городе на севере Граффеории. В столицу Мира переехала три года назад, в канун Нового года, и с тех пор в ее жизни появились цветы.

– Вместо нормальной квартиры у меня мастерская, там у меня вечный бардак. Приходится довольствоваться малым, раскошелиться на лавку на Скользком бульваре я пока не могу. Но это пока. – Она горделиво приподняла подбородок. – Сегодня, например, я всю ночь проработала в восточном саду, меня приняли в команду флористов по облагораживанию садов ко Дню Ола. Но большую часть времени работаю я одна. С этого года, правда, у меня появились две помощницы, близняшки. Они иногда выручают меня на крупных заказах, и обе безответно влюблены в Августа.

– Поэтому я редкий гость в твоей мастерской, – через стол подмигнул ей Август.

– Ты редкий гость в моей мастерской, потому что постоянно где-то летаешь.

На миг задумавшись, левитант отмахнулся:

– Твоя правда.

– По ипостаси я штурвал, – продолжала Мира. – Всегда мечтала быть иллюзионистом, но Белый аурум решил не в пользу моих желаний.