Повесть о грустной жизни

– Блядь! Рит, не пугай так! И не смотри вообще, мне стыдно.. – ответила Яна подруге, которая через плечо неожиданно прошептала вой вопрос. – Ой, ну свои же, не стыдись ты! И вообще очень красиво, у тебя же правда талант. – Да какой там талант.. просто..ты же сама понимаешь, что я на все готова ради него, на весь мир кричала бы о любви к нему! Но я столько мучаюсь, а выразить никак не могу, да и смыла нет. Вот хоть пишу, мало ли легче станет.. Рита, не понаслышке знающая о состоянии подруги, могла лишь с сочувствием покачать головой. Она и вправду не могла ничего сделать. И жизнерадостной Рите пришлось признать, что не у каждой проблемы есть решение. – Да..я понимаю. Ты и так влюблялась в уродцев каких-то, а теперь еще и 2Д.. – Он не уродец! Он невероятно милый и вообще самый красивый! – Я не мешаю вам, а?! – взвыла учительница информатики пред началом очередной лекции. Для девочек это было непривычно, ведь им никогда не прилетало от учителей из-за из хорошего поведенья и спокойствия.

Очередной учебный день прошел утомительно. Девушки, отделившись от остального потока учащихся, шли домой мимо черного забора школы и голых деревьев в парке. Обсуждение рандомных тем прервал повторяющийся вопрос Риты. «А ты сколько спала? Я вот до двух ночи физику эту сраную учила!» – сказала она. «Я..Я не помню уже. Часов пять может. Да какая разница? Все равно не выспалась нихера» – ответила Яна, вспоминая слезы боли, с которыми ей вновь пришлось засыпать. Как же она была нагружена всем этим. Изо дня в день, вот уже пять месяцев как. Хоть и началось все это посреди лета, но продолжалось до сих пор. В их кругу никто никогда не упоминал что-либо про июль, дабы не вызвать, в лучшем случае грусть, а в худшем паническую атаку со слезами у Яны. А в июле случилось поистине страшное. Девушка познала верх боли. Рита и Соня успели буквально в последний момент просечь состояние подруги, которое она мастерски скрывала два месяца под маской клоуна, и хотя бы как-то попробовать помочь. Еще неделя-следующая, и случилось бы непоправимое… В конце концов, после сотней бессонных ночей , миллионов переписок и копания в себе, тысячи выплаканных слез ей стало слегка лучше. Она все также продолжала чувствовать скорбь и утрату, чувствовать, как ее душа медленно рассыпалась на маленькие кусочки и, позже, перетиралась в порошок… Какое жуткое состояние.

Недолгую паузу прервал звонок на телефон Яны. Быстро вытащив звенящий телефон из кармана, Яна ответила на вызов второй лучшей подруги. – Привет, слышишь меня, да? Вы че там идете? – Да идем, идем, эта дура задержала нас. У тебя там родители во сколько приходят? – Да где-то через час-полтора. Ну это нормально, по пути в магаз зайдете? – Да, да, давай, братан, до встречи.. Обыденный разговор закончился, как только подруги начали подходить к продуктовым. Один за одним строились лавки с товаром, будто на рынке. Вечерняя суета людей, идущих после работы, веяла неким уютом. Чуть позже Соня, поприветствовав приятельниц объятиями, впустила слегка замерзших Яну и Риту к себе домой.

Обсудив школьную неделю за поеданием «Доширака», подруги принялись за свой ежедневный ритуал – рассказ снов. После Сони подошла очередь Яны.

Пустынный заброшенный бульвар, казалось бы сохранился с 19-ого века нетронутым. Довольно густой белый туман стелился непроглядным полотном вокруг. Тонкие многочисленные ветки кустов, окружающих меня, пугали своими острейшими шипами. Черные голые растения выглядели зловеще и отнюдь не веяли гостеприимностью. Ну а я почему-то все шла и шла дальше по улочке, хотя и было очень жутко. Чувство, что ты жертва, которая чувствует приближение хищника, не видит его, но понимает, что надо сматываться. Как всегда в целом… Через какое-то время дохожу до какого-то странного то-ли высушенного фонтана, то-ли до монумента. Он с отчетливым звуком трущегося камня прорезал тишину, что меня. Поверьте, очень напугало. Снова создавалась атмосфера чего-то апокалипсического, заброшенного, пустого. Это.. это очень сложно объяснить, но это неповторимое чувство у меня с детства, и я не знаю как описать. Оно вроде завораживает и так подсаживает на себя, а вроде и до жути настораживает и пугает. Эта глыба начинает трястись и оживать! Я стою охреневшая, и понимаю, что как будто бы не могу убежать. Физически то я может и смогла бы что-то сделать, но у меня ноги стали стальными. И тут статуя разворачивается ко мне, она оказывается полностью черной. Это было что-то тип дракона, Он то конечно был живой, но как будто поддельный. Тварь очень походила на одну фигурку на полке в доме бабушки.