Повесть о храбром зайце (СИ)

«Не это сейчас важно. Не это. А важно то… а важно то, что, больше ничего неважно! Я больше не чувствую никакой миссии! Вот здесь! В этом поле! Со вчерашнего дня, с того самого момента, я просто потерял чувство реальности. Потерял чувство веса в мире. Понял, что и пылью в нём быть могу. И в том… «видении» на болотах, в погружении во мрак, и вчера, мордой в землю, я продолжаю убеждаться в собственной… условности. Вот моё страшное открытие! Вот к чему я пришёл! Я не абсолютная величина. Я — условность. Я — переменная. Я может быть и в самом деле могу быть храбр как никто! Но так же я могу быть ничтожен! Так же и в той же мере. Более того, оба состояния окажутся для меня совершенно приемлимыми в тот или иной момент. Не «могут оказаться», а непременно «окажутся»! И кто же я тогда? Я — волна? Что остаётся от меня кроме волны, если все известные мои свойства жизнь размывает в любом удобном ей направлении? Я перемещаюсь и колюблюсь в доступном мне пространстве, я кое-как переношу его материю, но долго держать её не могу. От чего-то я отталкиваюсь, к чему-то стремлюсь. Что-то ширит меня, а что-то съужает. Зачем? Затем только, что «так хорошо». Я сомневаюсь, что есть другой ответ. Как можно разгадать суть замкнутой системы, являясь элементом её, пусть даже и самым значительным? А! Это всё та же козлиная философия! Монастырь в горах туманных! Свитки в темницах. Нет, не это важно.

Но что? Что же важно теперь? Что «хорошо»? Разочаровался я в площадях с их вечным криком. Разочаровался и в монастырях с их тишиной.

Не знаю. Ничего не чувствую. Ни-че-го. Кажется не только мышцы у меня «сгорели». Душа «подгорела», обуглилась, запахла. Я не чувствую себя никем. Я — безсвойственная волна. И я сужаюсь. Есть, правда.…

Есть ещё один путь. Но озвучить его боюсь. Не сегодня. Не сегодня, да и не завтра тоже.

Пока я буду просто плыть. Я — волна в море волн. Я должен стать шире — как волна. Я должен исчезнуть совсем — как волна. Теперь я допущу и то, и это. И то, и это — качества волны, и только в них я выражаюсь.»

Козёл поднял лапу, помахал флажком. Заяц поднял лапу в ответ, крикнул «Ни Хао». Прищурил глаз, всмотрелся. «Так, я кажется знаю его. Он бывал у нас в монастыре. Пожертвования делал, брал предсказания. А кто в башне? Нет, отсюда не увидеть.»

Заяц подошёл к воротам. Козёл приготовился к проверке. Именно в этот момент начался сильный ливень. Козёл отбежал сам и позвал зайца за собой. Мол, «давай внутрь» — на пункт, в башню.

Козёл: Зуйхо! Юй!

Заяц: Щи щихола!

Козлы были спокойны как во сне. Казалось, они вообще забыли кто они, что они и чем должны тут заниматься. Опрос был короткий и бессмысленный, а вот «проверка багажа» затянулась. Слишком много женьшеня. «Надо избавляться!»

Заяц: Я тебе продам-тала!

Козёл: Бущи! Ни бунан! В бе-бе-бе-беспошлинной зоне продать придётся, бээээ!

Заяц: А в чём смысл? Горы ж не дополучат!

Козёл: Во бу джидао! Буяо вен ючун де вентии! Либо в бе-бе-беспошлинной зоне продашь, либо здесь оставишь.

Заяц: А где-тала зона эта? Сколько раз бывал — никогда даже не слышал!

Козёл: Щидай биентьен! Тут, в городке, у последней горы. Тебя сопроводят — ты не волнуйся.

Заяц: Хао да! Я готов.

Козёл: Вомен дэнг дэнг ба. Дождь!

Заяц: Дождь!

Козёл наотрез отказался покупать женьшень, но взял немного в подарок. «Я думаю, он даже не знает, что я его коррумпирую. Расслабились вы тут! У нас-то в старые времена и ягодицы бы раздвинул, что б проехать! А они тут… эх! Может рога мои на него так действуют? Что же? Хорошая маскировка получилась, а, Волкявичяу? Хочется верить.»

Дождь закончился. Козёл с опросником дал знак козлу-дозорному, а тот просигналил кому-то в сторону гор — посветил и прогудел мелодию (было в ней что-то ностальгическое). Через несколько минут прискакал ибекс, козёл с огромными рогами — высокий, статный, злой.

«Это он меня на рынок сопровождать собирается? Такой бадать начнёт — мало не покажется. Ибексам и оружие ненужно!»

Козёл: Бээээ, талалай! Вот твоё сопровождение соизволило явиться. Джу ни хао юнь!

Заяц: Сесе ни. Гаобье!

Козёл: Гаобье!

Заяц повернулся, собрался уходить. Потянулся к портфелю, но козёл отстранил его. Передал портфель ибексу. Ибекс надел портфель и вышел. Ни слова, ни взгляда. С порога только крикнул: «Эй!». Заяц посмотрел на козла — козёл кивнул, заяц пошёл за ибексом.

Шли быстро и молча (кажется это устраивало обоих). Ибекс жевал что-то и плевался. Почувствовав какое-то неудобство, предложил и зайцу, но тот, отказался, не глядя. «Наркота! Вижу, что наркота! Помню я все эти «чмокалки-жевалки». С них через 2 этапа переходят на тяжёлые. Никогда!» Ибекс почувствовал отвращение зайца, ускорил шаг и продолжил жевать, чавкая неестественно громко. «Молодой ещё. Дурак. Потом намучаешься!»