Повесть о кружевнице Насте и о великом русском актёре Фёдоре Волкове

Олег, князь Рязанский, победил и свергнул князя Киевского — Оскольда. Но сестра Оскольда, Семира, любит Ростислава, сына врага, полонившего её брата. Горький долг велит отказаться ей от любимого. Но Ростислав не хочет покинуть Семиру: он помогает Оскольду тайно бежать из плена. Собрав новую рать, Оскольд снова пытается победить врага и вновь терпит поражение. Он умирает, пронзив себя мечом. Лучше смерть, чем бесчестье!

Умирая, он просит любимую сестру Семиру:

А ты, сестра моя, не плачь, не плачь о мне,
Но защищай людей в родительской стране,
Которы с таковой нам верностью служили...

Не одну ночь просидел Волков, вчитываясь в новую трагедию, мысленно распределяя роли между актёрами труппы.

После долгих размышлений и колебаний роль Семиры Фёдор Григорьевич дал Насте. Веря в великую и безграничную силу искусства, он вдруг решил: Настин талант — вот то единственное, что поможет открыть девушке дорогу к её призванию! Неужели господа её, увидев, сколь она прекрасна на сцене, не позволят своей крепостной играть у них в театре!

Это решение товарищи его встретили по-разному. Ваня Нарыков, Яков Данилыч Шумской, брат Гаврила — восторженно.

— Вот поглядите, братцы, какой она будет Семирой! — воскликнул Ваня, и его красивое мальчишеское лицо засияло.

Кроме Волкова, пожалуй, он один из всей труппы понимал и ценил силу Настиного дарования.

Другие отнеслись с недоверием к будущему выступлению Насти. Всё-таки, как же? Хорошо ли? Женщина — да на сцене?

А многие, не стесняясь, осуждали: девке, к тому же крепостной, играть в трагедии? Срам! Другого ничего не скажешь.

Так или иначе, в этом, как и в любом другом деле, Волков настоял на своём, и Настина судьба была решена.

Последняя проба

— Ещё разок, Настя, — проговорил Фёдор Григорьевич, — пройдём из первого действия явление второе. Знаешь, о чём говорю?

Настя кивнула. Стала поодаль от Волкова. Вся как-то подтянулась и мысли все собрала. Скрестила на груди руки.

Волков же вышел на авансцену, почти к рампе. Начал громким, звучным голосом:

Настал нам день искать иль смерти, иль свободы.
Умрём иль победим, о храбрые народы!

В театре и пусто и холодно. Занавес поднят, на сцене горит только одна свеча. И от её колеблющегося света по потолку, по стенам ходят неясные и какие-то странные тени.

Обычно на репетициях «Семиры» бывают лишь участники будущего спектакля. Конечно, сам Фёдор Григорьевич. Он и режиссёр, он играет и киевского князя Оскольда. Михаил Чулков готовит роль Ростислава, сына Олега, возлюбленного Семиры. Лёше Попову Волков поручил роль Избраны, подружки Семиры. Здесь ещё некоторые актёры — Иконников, Шумской, Гаврила Волков...

И Настя.

С ней Фёдор Григорьевич терпеливо на каждой репетиции работает над ролью Семиры.

А сегодня людей собралось несколько больше. Пришли и посторонние. Например, купец Григорий Серов, давнишний друг и приятель Волкова. Сам без ума любящий театр, он тонкий ценитель актёрской игры. И ещё кое-кто сидит на передних скамейках.

Лиц их Настя не видит, они скрыты темнотой. Да она старается и не смотреть в ту сторону, откуда на неё зияет чёрная, без единого проблеска света, пустота зрительного зала.

Не то что она страшится или волнуется, что её игру смотрят сейчас незнакомые и для неё совсем чужие люди, хотя она всё время чувствует на себе их внимательные, и не просто внимательные, но какие-то изучающие и даже придирчивые глаза. Нет, ничего ей не страшно, если возле неё Фёдор Григорьевич.

Но она боится, что присутствие этих незнакомых помешает ей хорошо сосредоточиться, стать Семирой, по-настоящему той Семирой, которую она сейчас будет представлять. А Фёдор Григорьевич не раз и не два, но постоянно ей толкует: всё — и движения, и походку, и голос свой нужно примерять к мыслям и чувствам того, от чьего лица ты ведёшь роль...

Но вот она посмотрела на лицо Фёдора Григорьевича, Нет, на лицо своего брата — киевского князя Оскольда, и ей уже всё равно — сидит кто-нибудь или никого нет на передних скамейках перед сценой.

Её самой уже нет на этих театральных подмостках, в этом полутёмном, холодном помещении. И она уже не девушка Настя, принадлежащая своим господам на всю жизнь, начиная с той минуты, когда раздался её первый младенческий крик...

Сейчас она в стольном городе Киеве, осаждённом врагами. Смелая и благородная княжна Семира, она горюет лишь о том, что родилась не мужчиной, что не может вместе с любимым братом Оскольдом и его воинами стать на защиту своего города.

Заломив руки, с трогательной нежностью и простотой, она восклицает:

Природа! Для чего я девой рождена?
................................. 
Не буду в храбрости имети с вами части.

И напрасно брат старается утешить, успокоить её. Напрасно говорит ей: