Повесть о лейтенанте Пятницком

Вот это сюрприз так сюрприз. Такого никак не ожидал Пятницкий, жаром прихватило. Несколько успокоили, придали твердости следующие строки приказа: заместителем к нему назначен Хасан Костяев, только что произведенный в майоры. Еще бы начальника штаба дельного!

Будто читая его мысли, подполковник Торопов сказал:

- Вопрос о начальнике штаба в гаубичный дивизион капитана Пятницкого сегодня решится. Прислан кадровый офицер, дело знает шире дивизиона.

Детали учения утрясли с учетом того, что основу боевых порядков при прорыве первой позиции и в уличных боях будут составлять штурмовые отряды на базе рот и штурмовые группы на базе батальонов с приданными им артиллерией, танками, самоходными установками. Дивизион Пятницкого, оснащенный наиболее мощными системами, придавался группе прорыва майора Мурашова.

Глава двадцать девятая

После такого крутого поворота в судьбе, от которого голова все еще не на месте, Пятницкий готов был к любым новым поворотам - не предугаданным, обязательно возникающим после внезапностей,- только не к такому. Правда, неожиданность эту назвать поворотом можно с натяжкой - дорога прежней осталась, но зато уж - всем неожиданностям неожиданность. Хлеще и не придумаешь.

В командирской палатке дивизиона за столом начальника штаба сидел Спартак Аркадьевич Богатырев - властно внушительный, вызывающий прежнее почтение и уважительность. Что бы ни знал про него Пятницкий, назвать поганкой язык не повернется. С первого взгляда все такой же Богатырев, неизменный, но со второго, третьего взгляда можно заметить - совсем не такой, каким знал. Осунулся подполковник, седины добавилось, да и не подполковник вовсе - с одним просветом погоны, капитанские. Вот кто, выходит, кадровый, вот кто знает дело шире дивизионных масштабов! Упоминалась же фамилия - капитан Богатырев. Богатырев и Богатырев, знакомая фамилия не проскользнула мимо ушей, шевельнула приглохшее, перегоревшее - и только. Но возьми вот, тот самый! Чудеса, аж дыбом волоса. Спаясничать: "Не кажется ли вам, что мы где-то когда-то встречались?"

При появлении Пятницкого Богатырев поднялся, сказал начальнику связи, который был тут же:

- Идите пока, потом закончим.

Ого, уже за дело принялся! Что ж, это хорошо. Только знал ли он, с кем дело-то делать придется? Судя по всему - знал: не удивился, будто ждал прихода Пятницкого.

Начальник связи вышел. Погруженные в молчание, остались стоять друг против друга два капитана.

Для Пятницкого эта встреча - внезапность полнейшая. А Богатырев, как уже понял Роман, был готов к ней. Само собой, до какого-то времени у Богатырева и мысли не было, что встретится с Пятницким, во всяком случае, до прихода в полк. Предвидь он это, постарался бы резко изменить служебный маршрут. Но узнал он только в дивизии, и пути для заднего хода у него не было. Ну, может, и был - в ту же полковую артиллерию. Богатырев отверг это - не тот путь. Не воспользовался, не позволило чувство собственного достоинства Не скрестились бы дороги - тогда ладно, а уж если скрестились... Не мальчишка - в прятки играть. Волевой был человек Богатырев, а воля - это не только способность добиться, но и отказаться от чего-либо.

Не собирался Пятницкий паясничать - "где-то, когда-то",- не в его натуре. Смотрел на Богатырева, путался в толчее мыслей, не мог уловить нужную, значительную Молчит Богатырев? А что ты ждешь от него? Когда представится тебе, непосредственному командиру: такой-то прибыл в ваше распоряжение? Вроде бы неплохой выход. Армейский механизм, он такой - из любой ситуации вывезет. Пятки вместе, носки врозь, а чувствительные тонкости - сатане на забаву. Действуй по уставу, завоюешь честь и славу... Тьфу на тебя. Не станет Богатырев представляться, сам же примешь за издевку. И Богатырев понимает, не глупее тебя, знает, что так подумаешь. Славненькое дело, извольте радоваться...

Богатырев сличал Пятницкого с тем юным лейтенантом, следил за его душевным бореньем и ощущал удушливую тягость молчания. Форсировать события не спешил - пусть все же первое слово будет за Пятницким. Житейская мудрость подсказывала, что Пятницкий, тем более этот Пятницкий, не соблазнится возникшими обстоятельствами, не унизится до пошлого мщения, милого сердцу солдафонов с положением. Не будет этого - остальное все уладится.

Роману Пятницкому молчание - тоже в тягость. В конце концов, он здесь хозяин или кто? Низко согнулся под скосом палатки, достал сунутый в угол раскладной, из крестовин, стульчик, поставил поудобнее, сел на его брезентовый верх. На опорном столбе высмотрел гвоздь для фуражки. Богатырев сесть воздержался. Пятницкий кивнул на его погоны, спросил:

- Что так?