Повесть о Мизхаппаре (СИ)

Взвалив на плечи мешки, мы вернулись в парикмахерскую. Там мы продемонстрировали наручники клиентам, и возле нас быстро столпился народ.

- Какие хорошие браслетики - сказали они, осматривая наручники.

- Если не дорого я хочу купить пару браслетиков для своей жены на восьмое марта - сказал кто-то.

- А я бы купил для моих дочерей на приданое, жаль, что денег нет - сказал другой.

Короче мы раздали все наручники односельчанам в качестве гуманитарной помощи. Они брали эти кандалы по пять-шесть штук для своих близких, и сами тоже надевали их на руки и ноги, хвастаясь при этом друг другу и расхваливая их. Жаль, что мы не взяли ключи от этих наручников. Мы уже собрались идти к участковому Шгабуддинову, но он удивил нас, сам появившись на своем служебном мотоцикле.

- Гражданин начайник, Вы дали нам наручники, но забыли отдать ключи от этих наручников - сказал Уста Гариб.

Тут участковый Шгабуддинов взбесился. Он заглушил мотор "Урала" и нервно начал кричать на Уста Гариб:

- О чем ты говоришь, парикмахер вонючий?! Какой ключ?! Я не знаю никакого ключа! Ты, чего голос повышаешь на госслужащего?! Или хочешь загреметь в тюрягу?! Пристрелю этим маузером тебя, как бешеную собаку, скотина! Держи язык за зубилами! Понял?! Враг народа!..

- Хорошо, гражданин участкобой - сказал Уста Гариб.

Вот такая беда случилась у наших односельчан, Сайитмират-ака. Сами превратили свой народ в узников. Теперь не знаем, как их освободить.

С печальным приветом парикмахер Мизхаппар.

10 июля 2010 года

10 часов 52 минуты

Парикмахерская в центре села.

Тридцать третье письмо Мизхаппара

Сайитмират-ака, у нас на полях созрел хлопок, ну это, белое золото как назвал его когда то генеральный секретарь Президиума Верховного Совета СССР, трижды герой Советского Союза, многоуважаемый товарищ Леонид Ильич Брежнев. Хлопчатники раскрыли свои коробы, и началась у нас жатва, куда мобилизовали всех жителей нашей республики, включая стариков и старух, студентов и школьников. Все ушли на коллективный труд "хашар". Улицы и школы опустели, не слышно шума и смеха детей. На железные ворота, похожие на ворота тюрьмы, повешены навесные замки, как будто все уехали на фронт, где идет война. Мы тоже не стояли в стороне и пошли, помогать колхозникам. Увидев нас, председатель колхоза Бадалов обрадовался, как маленький.

- Ты, это, не плачь, товарищ прехсидатель, мы поможем тебе, и ты за два дня перевыполнишь план по сбору хлопка - сказал Курумбой, набив свою трубку семенами хлопчатника "чигит" и закурив.

- За, два дня?! О, Куримбой-ака, что вы говорите?! Разве это возможно?! - удивился председатель колхоза Бадалов.

- Если собирать хлопок с помощью техники, то да. Почему бы и нет? - еще сильнее удивил Бадалова Курумбой.

- А у нас с топливом проблема, Курумбой-ака. То есть, солярки нет для хлопкоуборочной техники. А вы что, телегой, что ли, собираетесь собирать хлопок? - спросил Бадалов.

-Я вижу, что у тебя за полевым станом стоит хлопкоуборочный комбайн. Вот прикрепим бункер от этого комбайна на плечо товарища Юлдашина, и - готов хлопкоуборочный комбайн новой модификации! Не надо наливать ему в бак различные жидкости. Разве что водку. Ты сядь на свою служебную машину "Виллис" с брезентовым покрытием и быстро привези топливо, ну эту самую водку с закуской. Давай, чего ты тут рисуешься, прехсидатель, быстрее, у нас времени мало - сказал Курумбой.

- Да?! Ну, тогда я полетел! - сказал Бадалов и, сев на свою служебную машину, умчался в сторону села. Пока он ехал, мы прикрепили бункер от хлопкоуборочного комбайна на плечо Юлдашвоя. Двигаясь с гигантским бункером как черепаха, Юлдашвой направился в сторону хлопкового поля. В это время председатель колхоза товарищ Бадалов привез топливо для Юлдашвоя, то есть, водку и мы заправили живой агрегат водкой. Мы тоже выпили. Потом по приказу мудрого каминдона Курумдертала приступили к сбору хлопка. Курумбой сидел на самом верху бункера, держа узду и длинный кнут в руках.. Мамадияр спустился на дно бункера складывать поступающий в бункер хлопок. А я собирал хлопок и бросал его в открытый сетчатый люк бункера. Когда мы начали усердно собирать хлопок, за тутовыми деревьями послышался шум людей. Прекратив работу, мы пошли туда, откуда раздавались шум и гам. Глядим, там разъездная прокуратура с милициёй вешают одного фермера за то, что он не смог выполнить норму по сборку хлопка. Там стоял и палач под виселицей, с мешком на голове с двумя дырками, через которые смотрели его горящие глаза. Перед тем казнить фермера, дали ему последнее слово с одним условием говорить не вмешиваясь в политику, и фермер начал говорить:

- Хорошо, товарищ жаллод (палач) - сказал фермер с петлёй на шее, печально глядя в даль, где прошли его детство и юность. Потом, обращаясь к зрителям, сказал: