Повесть о Морфи

Потомки конквистадоров считали шахматную силу признаком истинного кабальеро. Уже не один раз посещали Гавану заезжие маэстро и много лет спустя рассказывали бедной Европе о щедрости кубинских меценатов.

Сеньор Пабло Морфи был встречен восторженно. Он победил Америку и Европу, он говорил по-испански, как кастильский идальго. В нём текла кровь Сида-Кампеадора, каррамба! Его носили на руках.

Шахматный клуб был отныне переименован, он стал носить славное имя героя. Был основан шахматный журнал под тем же названием — «Эль Пабло Морфи».

Богатейший сеньор Домингец — шахматный президент — встретил Пола получасовой пышной речью.

Пол провёл в Гаване месяц и за этот месяц переиграл со всеми именитыми любителями Кубы. Сильнейшему из них — сеньору Сельсо Гольмайо — он давал вперёд коня, правда с переменным успехом. На пешку и ход успеха не удалось добиться никому.

Однажды сеньор Домингец сказал, иронически улыбаясь, что сильнейшим шахматистом Кубы, собственно говоря, является не сеньор Сельсо.

— А кто же тогда? — спросил Пол.

Сеньор Домингец улыбнулся ещё презрительнее и пожал жирными плечами.

— Игра природы, сеньор мой, лузус натуре! Лучше всех играет на Кубе в шахматы негр… Самый обыкновенный раб с плантации дона Хуана-Аурелиано Сикрэ, которого вы знаете. Негра зовут Феликс. Если сеньор дон Пабло соблаговолит унизиться…

Пол соблаговолил.

Феликс оказался пожилым чёрно-синим либерийским негром с печальными умными глазами.

Он совсем не знал теории, но соображал значительно лучше, чем знатные кубинские сеньоры. Пол обрадовался негру, как родному, чёрное лицо напомнило ему детство.

Он обласкал негра, назвал дядей Феликсом, угостил сигарой и подарил ему золотую монету, когда игра закончилась.

Феликс играл с Полом на равных. Он проиграл несколько партий, но ему удалось сделать ничью — ту самую ничью на равных, о которой тщетно мечтали кубинские сеньоры.

Таким образом, репутация Феликса как сильнейшего шахматиста Кубы ещё более укрепилась. Она не избавила его, правда, от работы на сахарной плантации сеньора Хуана-Аурелиано Сикрэ…

А затем в Гавану пришёл испанский пароход «Бласко де Гарай» из Кадикса, уходивший обратно через двое суток.

— Надо ехать, мама! — сказал матери Пол. — Пароход пойдёт почти порожняком, он повезёт испанского консула.

— Ты думаешь, это остановит корсаров?

— Безусловно! На черта им нужен испанский консул?

Им нужны деньги, табак, сахар, вино — всё то, что легко продаётся и хорошо оплачивается. Что им, солить испанского консула?

— Поедем, мама! — сказала Эллен. — Мальвина беспокоится в Париже, мы так долго сидим на Кубе… Надо ехать!

— А как мы доберёмся от Кадикса до Парижа?

— Совсем несложно! Доедем в дилижансе до франко-испанской железной дороги и пересядем на поезд!

— Хорошо, дети, да будет воля божья. Семейство Морфи стало пробираться в Париж, где его ожидали родственники. Ловкий Джон Сибрандт своевременно перевёл свою торговую фирму в Европу, война почти не затронула его. Пол стремился в Париж, пожалуй, больше, чем три года назад, когда ехал в Европу впервые.

Они долгими солнечными днями сидели втроём на палубе «Бласко де Гарая». Миссис Тельсид и Пол пели вдвоём вполголоса все классические оперы с первой ноты до последней.

— Ах, Пол! — вздохнула как-то миссис Тельсид. — У тебя музыкальная память ещё лучше моей. А ведь ты даже не знаешь толком нот. Если бы с тобой заниматься с детства как следовало, ты был бы великим музыкантом!

— Возможно, мама, — рассеянно ответил Пол, — но теперь об этом поздно говорить… Давай споём лучше «Лючию де Ламмермур». Помнишь, как пела её синьора Бианки?

— Никто не пел этой оперы лучше Дженни Линд! — возмутилась миссис Тельсид. — В её лучшие годы она пела божественно!

Длинное путешествие до Парижа прошло благополучно и даже приятно. Мать и дочь были в Европе впервые и восхищались ею. Миссис Тельсид с изумлением увидела, что церквей в Испании и Франции даже больше, чем в Луизиане.

Они поселились в Париже в небольшом особнячке близ Булонского леса, и каждый занялся своими дедами.

Сначала Пол думал зайти в кафе «Де ля Режанс», повидаться со старыми друзьями, но потом отменил своё решение.

Появиться в кафе «Де ля Режанс» значило обречь себя на пышную встречу. О ней будет написано в газетах, узнает миссис Тельсид… Нет, лучше не надо! Он играл в шахматы на Кубе, но только тайком от неё, без газетной шумихи. Нет, в Париже это не удастся… И Пол решил не показываться в кафе «Де ля Режанс».

Они жили в Париже тихой жизнью, не пропускали ни одной музыкальной премьеры и жадно следили по газетам за тем, что делалось дома.

Война шла третий год, и силы Юга постепенно иссякали.

Президент Линкольн был избран на второе четырёхлетие — это означало, что нация твёрдо решила покончить с кровавым мятежом южан. Теперь никто уже не говорил об освобождении бедных чернокожих братьев, ставка стала крупнее.

Новый северный главнокомандующий, генерал Улисс Грант, в прошлом лошадиный барышник, применил жестокую тактику.