Повесть о Настоящем Человеке, видевшем Ленина

…Этот клочок бумаги с автографом Всея Руси Первочекиста дважды спасал Вильгельма Генриховича от арестов в совецкое время: в первый раз – когда шла "чистка" против "правых уклонистов" в рядах ВКП(б), а второй – когда из той же ВКП(б) "вычищали" и переселяли на Архипелаг ГУЛаг троцкистов. Оба раза Вильгельма Генриховича загребали, привозили в "Большой Дом" на Гороховой – и оба раза в кабинетах следователей происходил следующий диалог:

Следователь: – Вы задержаны по подозрению к принадлежности к гнусной шайке врагов народа – правых/левых (нужное подчеркнуть) уклонистов. Признаёте себя таковым? Учтите: чистосердечное признание облегчает Вашу вину (и увеличивает Ваш срок – Р. Д.)

Вильгельм Генрихович: – Ну что Вы, гражданин следователь! Как же я могу принадлежать к шайке правых/левых (нужное подчеркнуть) уклонистов, коварно пробравшихся в ряды ВКП(б), если я не состою в ВКП(б)?

Следователь: То есть? Как это – не состоите в ВКП(б)? Почему Вы не состоите в ВКП(б)?

Вильгельм Генрихович: – Видите ли, гражданин следователь, я не разделяю идеологию ВКП(б) (у следователя от такого признания немного отвисает челюсть – Р. Д.), и вообще, я по своим политическим убеждениям – монархист (челюсть у следователя отвисает ещё больше – Р. Д.) – но должен Вас предупредить: за монархизм я уже сидел. И даже, более того, у меня есть справка, подписанная товарищем Дзержинским, в которой сказано, что за монархизм я уже отсидел – и совецкая власть ко мне не имеет больше претензий. Это подтвердил господин… простите – товарищ Дзержинский. А вот – и справочка…

На этих словах Вильгельм Генрихович демонстрировал свою знаменитую справку – а следователь, роняя челюсть, утирал рукавом испарину, осушал стакан воды – и вызывал конвой, чтобы этого… товарища… монархиста… доставили отсюда… домой – или куда он скажет! ЖИВО! ИСПОЛНЯТЬ! Уф-ф…

Этот фокус со справкой от "железного кокаиниста Феликса" Вильгельм Генрихович показывал дважды – и дважды он сходил ему с рук. На третий раз – увы, не сошёл: его арестовали – кажется, как "бело-финского шпиона" в 1940 году, и, таким образом, он избежал участи питерских блокадников – впрочем, и в ГУЛаге было не сильно-то сладко…

…Потом он, конечно же, вернулся в Питер. И устроился работать в Русский Музей. И проработал там до пенсии. И после пенсии тоже некоторое время работал. И нигде своё прошлое не афишировал, и справку ту никому не показывал…

А в 1970 году на всю страну накатил праздник великий: столетний юбилей со дня рождения некоего исторического персонажа, который был известен тем, что не смотря на свою не сложившуюся карьеру адвоката и совершенно невостребованные газетные статьи, умудрялся, тем не менее, регулярно тусоваться в Женеве и Цюрихе, сожительствовал с двумя женщинами (одна из которых была страшной, как жаба, а другая наградила его сифилисом) – а в октябре 1917 года устроил в России грандиозный хапарай, последствия которого мы разгребаем по сей день.

И вот, в канун праздничного вечера, посвящённого столетнему юбилею вышеозначенного персонажа, к Вильгельму Генриховичу заявились комсомольцы, работавшие в том же Русском Музее, и стали приставать к нему с вопросами:

Комсомольцы: – Дорогой Вильгельм Генрихович! Мы слышали, что в легендарные годы Гражданской войны Вы были комиссаром. Это правда?

Вильгельм Генрихович (осторожно): – Ну, предположим, был… А в чём дело?

Комсомольцы (не обратив внимания на интонацию и встречный вопрос) – А ещё мы слышали, что Вы самого Ленина видели! И Дзержинского лично знали! Правда?

Вильгельм Генрихович: – Ну, видел… Было такое. А в чём дело-то, молодые люди?

Комсомольцы: – Так ведь праздник у нас будет! Торжественный вечер в честь 100-летия со дня рождения основателя первого в мiре государства рабочих и крестьян – Владимира Ильича Ленина! Давайте, Вы выступите на нём, расскажете про Ленина, про Дзержинского, про то, как были комиссаром, а?…

Вильгельм Генрихович: – Да вы знаете… не хотелось бы. Столько лет ведь уже прошло, память не та стала… Да и неинтересно это всё уже…

Комсомольцы настаивали. Вильгельм Генрихович упорно отказывался. И, в конце концов, комсомольцы согласились, что не хочет человек – и не надо… Но, как потом оказалось, согласились они только для вида – а сами решили поставить старика перед фактом: на вечере объявить с трибуны о том, что сейчас, мол, выступит наш ветеран, героический комиссар Гражданской войны, который живьём видел товарища Ленина и товарища Дзержинского… Ну, и утворили такую подлянку пожилому человеку.

А теперь, дорогие друзья, внимание: финальная сцена нашего сегодняшнего повествования.