Повесть о партизане Громове

— Нет, отец Василий, нельзя. Ты здесь нужен. Разъясняй с амвона мужикам, чью сторону держать, дружбу продолжай вести с белыми, а нам новости сообщай. Связь держи через Листофора Коростылева.

— А может, лучше всё-таки с вами уйти? — колебался батюшка.

— Не бойся. На тебя подозрений не будет. Всем говори, что убежал от расправы. Ну, прыгай в окно. Прощай!..

Игнат Владимирович хватил табуреткой по окну — рама со звоном вывалилась на улицу. Батюшка подобрал полы рясы и выскочил в пролом на завалинку. Многие видели, как он бежал, не оглядываясь, от дома Трифоновых.

Когда Громов с партизанами вышли на улицу, Мамонтов подъезжал к ограде.

— Всё в порядке? — спросил он у Громова.

— Вроде бы.

— У нас тоже. Двигаем.

Со двора лесника донеслось два выстрела.

— Скорее туда! — приказал Мамонтов.

Возчики ударили по лошадям. Но когда подъехали к дому лесника, всё было уже кончено. Партизаны выходили со двора, неся в охапке несколько ружей.

Отряд не торопясь покинул деревню, а весть о налёте быстро разнеслась по избам. Мужики восхищались дерзостью партизан, кое-кому захотелось быть вместе с ними. А отец Василий во время богослужения провозглашал, не упоминая о конкретном факте:

— Бог наш всевышний зрит наши грехи и карает своим перстом вероотступников…

* * *

С наступлением пахоты отряд Мамонтова перебрался в Селиверстовскую степь. Связь с окрестными сёлами, была налажена, о передвижениях карательных отрядов доносилось незамедлительно, и теперь Ефим Мефодьевич мечтал о больших боевых действиях. Он разослал по деревням членов своего штаба для вербовки в отряд мужиков, недовольных колчаковскими порядками. Стало прибывать пополнение. Приходила больше молодёжь, не умевшая обращаться с оружием. Нужно было обучать её, и Мамонтов организовал в отряде занятия военным делом. На поляне устанавливались мишени, и под наблюдением бывших фронтовиков проводилась тренировка в стрельбе. Однако партизаны проводили и мелкие боевые операции.

Однажды прибежал в отряд Егор Константинов, крестьянин села Солоновки. Лицо у него расстроенное — сразу видно, случилось что-то страшное. Отыскав Мамонтова, он торопливо, проглатывая слова, сообщил:

— В Волчихе… расстрелять… тридцать двух и моего брата… питерца Буданова.

— Что, что? — не понял Мамонтов. — Да говори ты спокойнее.

Константинов помолчал, стараясь успокоиться, и сказал более внятно:

— Завтра… должны расстрелять. Выручайте, Ефим Мефодьевич. На вас вся надежда. За зря люди могут сгибнуть…

— Что-нибудь сделаем, — пообещал Мамонтов. — Иди назад, за каталажкой организуй слежку, чтоб тихонько не вывезли куда арестованных.

Егор Константинов ушёл, а Мамонтов собрал на совещание членов своего штаба. Тут же присутствовал Громов и ещё несколько партизан.

— Слыхали, что Егор сообщил? Завтра наших товарищей расстреляют, тех, что в Солоновке арестовали, — сурово произнёс Ефим Мефодьевич. — Мы не можем допустить этого, не имеем права. Кровь расстрелянных будет лежать на нашей совести. Мужики нас после этого будут считать трусами, неспособными к боевым действиям. Так?

— Так! — поддержал его Анисим Копань.

— Сил-то у нас маловато. Справимся ли? — усомнился Иван Малышенко.

— Милиции в Волчихе много.

— Каждый наш человек десяти милиционеров стоит, — заметил Мамонтов и похлопал по плечу здоровенного, могучего партизана. — Вот такой, как Чупахин.

— Это верно, — улыбнулся Громов, любуясь богатырским телосложением партизана.

— Давайте обсудим, как нам действовать, — предложил Ефим Мефодьевич.

— А что обсуждать. Налететь ночью, перебить стражу и освободить наших, — заметил Запорожец.

— Это ясно. Да как? Тут хитрость нужна. Сами говорите, что у нас силёнки маловато.

— А нельзя ли, как в Обиенное, под видом белогвардейцев проехать? — сказал Громов. Этот опыт удался.

— А и верно, — предложение понравилось Мамонтову. — Повезём сдавать арестованного.

* * *

Перед самым рассветом отряд Ефима Мамонтова, численностью в двадцать человек, входил в Волчиху. Впереди, на тряской телеге, везли скрученного верёвкой по рукам «арестованного» — своего партизана.

Волчиха — большое торговое село с пятитысячным населением, раскинулась как раз у сростка Касмалинского и Барнаульского боров. В центре, на площади, возвышается церковь, расположены магазины, волостное управление. Тут же помещение колчаковской милиции, в котором содержатся арестованные.

Отряд не торопясь двигался по площади. От него отделились пять человек во главе с Чупахиным и залегли у церковной ограды — удобном месте для обстрела на случай появления колчаковцев с одного или другого конца улицы.

У здания милиции подвода остановилась. Мамонтов соскочил с лошади, толкнул наганом в бок «арестованного», прикрикнул:

— Вылазь, большевистская сволочь. Приехали!

«Арестованный» через силу поднялся, слез с телеги и нехотя зашагал к крыльцу. Часовой, увидев офицерские погоны на Мамонтове, стукнул каблуками и, приветствуя, выбросил винтовку в сторону на откинутую руку.

Мамонтов с «арестованным» поднялся на крыльцо и застучал кулаком в дверь.

С. Ф. ЧУПАХИН — один из организаторов партизанского движения в с. Волчиха.