Повесть о полках Богунском и Таращанском

— Здоров, Козел! Поддай пару! Да прощевай на всяк случай, авось, может, больше не увидимся, — смеялся боец.

— А ты не отдавай черту душу прежде времени, — смеялся в ответ Козел, поднося снаряды к орудию. — Она у тебя, брат, не доходная — никто и свечки не поставит.

— Гей, богуния гудет. Кащеева-бессмертного батальон… Видать по чубам и по расшивке. Вишь ты, в бой идут с красными бантами, принарядились, бьгдто на параде.

— Эге, наша Тараща еще побантистей!

Пехота подползла к вершине холма у Черного Острова. Под холмом, по ту сторону, лежали окопавшиеся цепи галицийской пехоты.

— Знову зустречаемось, приятели галичане, бо ми вас вже и тут и там зустречали. От и зустрились. Скидай штаны!..

— Ура! — прокатилось по всей линии.

Никитенко, пристрелявшись загодя, сыпанул еще последний разок «из четырех, как из двенадцати» по окопам галичан.

Серожупанники зашевелились и стали выбегать из окопов, как ошпаренные кипятком клопы из щелей.

Заслон из отборных галицийских стрелков был смят одним батальоном богунцев. Два резервных батальона, направлявшиеся на Аркадинцы в обход Буга, получили неожиданную возможность перейти Буг у Черного Острова. Перейдя мост, богунцы двинулись на Редко-дубы, чтобы под прикрытием бронепоезда наступать с запада на Проскуров.

Эскадронам таращанцев было приказано ударить по Аркадинцам и установить связь с Нежинским полком, идущим из Летичева на Межибужье.

Галицийская кавалерия, заметив обход пехоты к Черному Острову, прорвалась к Аркадинцам, имея задачу обойти с тыла перегруппировавшуюся красную пехоту и сбить ее при переходе через мост. Этот рейд был ловко рассчитан галичанами.

Денис, стоя рядом с Кабулой на железнодорожной насыпи и оглядывая в бинокль местность, заметил вдали движение кавалерии. И еще прежде чем командовавший боем на этом участке Калинин, получивший новый приказ о развороте таращанцев на Аркадинцы, успел предупредить о движении кавалерии, Денис с Кабулой сами решили ударить во фланг появившейся на горизонте галицийской коннице. Эскадроны стояли в прикрытии в лесу, под холмами. Подав команду к атаке, Денис и Кабула помчались к лесу, взяв по эскадрону. Они вышли из лесу двумя просеками на широкую поляну, к которой в это бремя подходила галицийская кавалерия. Надо было перехватить галичан в поле, не дав им прикрыться лесом. Галичане сбочили к лесу, думая замаскироваться.

— Вертай в лес и выходи им по боку, вон тою балкой, а я их тут встречу, — крикнул Кабула Денису.

Но Денису не терпелось тотчас же броситься на галичан.

Не обратив внимания на слова Кабулы, будто не расслышав их, Денис полуобернулся к эскадрону, свистнул и, выхватив саблю, понесся вперед.

Галичане, на мгновение ошеломленные неожиданностью, остановились.

Кабула, задержавшись из-за того, что первым вырвался Денис, выждав минуту, помчался вслед за ним. Кабула летел со своим эскадроном чуть-чуть наискосок, создавая этим впечатление обхода. Ворвавшись на полном ходу в середину конной колонны галичан, он как бы разрубил ее пополам и сделал разворот лавой, окружая противника с тыла.

А Денис налетел на первую колонну в грудь, не дав ей опомниться и даже вынуть сабли для отражения атаки. Он, как в рубке лозы, рубанул по всаднику направо, потом налево и в тот же момент ударился конем о коня переднего всадника и сбил его с седла силой разбега.

Упавший на землю галичанин поднял кверху руку, и Денис вдруг узнал в нем своего старого «приятеля», есаула Овчаренко, при помощи которого — обманывая некогда Палия в Конотопе — в декабре прошлого года разоружил он генералов Иванова и Семенова в Город-не. Однако, разгадав план Кочубея, Овчаренко бежал внезапно и увел с собой целый эшелон оружия, которое не успел в быстроте маневра отгрузить партизанам Кочубей. Это был тот самый Овчаренко, что сдался батьку целой бригадой в Новоград-Волынске и изменил вскоре.

Не забыл ему Денис ни того, ни этого.

Овчаренко тоже узнал Дениса и крикнул:

— Гей, пане атамане, не рубайте меня, я ж Овчаренко!

— Вижу тебя, пес в овечьей шкуре, — охнул Денис и, срывая занесенный удар и просвистев саблей над самой головой есаула, крикнул: — Вот тут ты мне и попался, чертова ворона. Заарканьте мне его живого, да чтоб был он цел! Слыхали? — бросил он кавалеристам.

Заблистали над головами «стрильцив» острые сабли таращанцев.

— Що, иуды! Ще раз зустрилися? Пожартували, псяюхи! Положились на шляхту тай дали маху? — кричали таращанцы, помня недавних предателей и рубя их беспощадно.

БАТЬКО

— Что там к свисту пули — к штыку можно привыкнуть: ткнул в пузо, ногой отпихнул, вынул и пошел. Снова ткнул, пнул, вынул и пошел.

— «Ткнул, пнул…» Вот храбрец ты какой! — передразнил другой боец, только что перед тем рассказывавший, что он «пули меж пальцев свободно про-пущает».

— Подниму это я руку и пальцем шевелю, брат, а они что пчелки возле дыму: знай вокруг пальца сами вьются… И опять же сожму я их это в кулак и отброшу… отдаля себя…