Повесть о потерпевшем кораблекрушение

«Горит Талса-нель-Прайо! Шайка Мук-Aпapa напала на роту солдат, что должны были собрать недоимки, и тем пришлось занять оборону в имении. Когда разбойникам хорошенько всыпали из ружей со стен Талса-нель-Прайо, эти негодяи подожгли имение! Сейчас там кипит бой, но две роты наших парней уже на подходе. Надеюсь, на этот раз Мук-Апару с его сбродом не удастся унести ноги», — пояснил словоохотливый жандарм.

«Я помню», — громко зашептал Тиоро в ухо отцу, — «месяца два назад говорили о том, что шайка Мук-Anapa полностью истреблена, а за его голову назначили 150 золотых! Неужели никто его не выдал, и он смог собрать новую шайку?»

Обер едва заметно усмехнулся уголками губ, но промолчал, усаживаясь рядом с сыном в рессорную коляску, в которую был запряжен красивый каурый жеребец. Лишь когда конь взял с места, Обер задумчиво бросил:

«Полагаю, в этих местах его никто не выдаст…»

«Это потому, что он все награбленное раздает бедным, да?» — обрадованный собственной догадливостью, торопливо произнес Тиоро.

«Он мог бы и не раздавать ничего» — пожал плечами отец. — «Достаточно того, что он нападает на жандармов да на помещиков. Каждый крестьянин сейчас видит в них лютых врагов, и поддержит любого, кто осмеливается задать им трепку». Обер помолчал немного, потом заговорил снова:

«Учти, Тиоро, Мук-Апар — не просто разбойник. Он не только мстит за притеснения крестьян и грабит богатых. Он объявил, что будет вести войну за то, чтобы все помещичьи земли достались крестьянам, чтобы была отменена церковная десятина, а государственная подать снижена вдвое».

Тиоро задумался на несколько минут, потом медленно, с запинкой, промолвил:

«Но как же… Ведь он не сможет заставить вице-протектора забрать землю у помещиков и отдать крестьянам?»

«Не сможет» — подтвердил Обер. — «Один не сможет. Но он хочет поднять крестьянский бунт по всему Архипелагу».

«Крестьянам не одолеть армию» — убежденно заявил Тиоро.

«Это еще как сказать…» — протянул отец. — «Ты, конечно, не знаешь об этом. Всего две недели назад был расформирован 36-й полк, который комплектуется из жителей Кайрасана. Артиллеристы отказались обстреливать деревню, где был окружен крестьянский отряд, а один из батальонов не желал идти в атаку».

«Почему?» — удивился Тиоро. — «В армии же нельзя не выполнять приказов! И потом, это же не просто крестьяне — это бунтовщики!»

«Кроме приказов, есть еще и совесть» — коротко бросил Обер. — «Открывать огонь из пушек по деревне, где полно ни в чем не повинных женщин и детей… Ты отдал бы такой приказ?»

«Я? Конечно, нет!» — возмутился Тиоро.

«А командир 36-го полка отдал. И он не один такой. Жандармы берут семьи повстанцев в заложники, и, бывают, казнят всех, вплоть до старух и грудных младенцев. Так на чью же сторону встать? На сторону тех, кто проливает кровь за сохранение порядка, при котором крестьяне от зари до зари гнут спину на помещичьих полях, получая гроши, а помещики, ничего не делая, пускают на ветер огромные богатства, созданные крестьянским трудом? Или на сторону тех, кто грабит и сжигает имения, заявляя, что земля должна принадлежать тем, кто ее обрабатывает?»

«Не знаю…» — растерянно пробормотал Тиоро.

«Это хорошо, что не знаешь. Я ведь, представь, тоже не знаю точного ответа» — улыбнулся отец. — «Значит, нам с тобой будет, над чем подумать».

Через две недели распространился слух, что небольшой, но хорошо вооруженный отряд, возглавляемый городскими людьми, совершил налет на государственный конвой и перехватил почтовую эстафету и казенные деньги. Через какое-то время слухи донесли и имя предводителя этого отряда — доктор Фараскаш. Доктор Илерио Фараскаш был главным врачом одной из благотворительных больниц, устроенных Обером на Тайрасане.

Отряд доктора был неуловим, несмотря на все усилия жандармов. Многие крестьянские шайки были выслежены и уничтожены, а городские люди доктора так и не давали себя поймать. Впрочем, и большой крестьянский отряд Мук-Апару выходил непобежденным из самых опасных переделок. Хотя крестьянские волнения на главном острове Кайрасан после ряда кровавых расправ малость поутихли, через полгода пронеслись вести, что крестьянский мятеж полыхнул среди топеа на Ахале-Тааэа. И этот мятеж был безжалостно подавлен, но остатки отрядов взбунтовавшихся крестьян попрятались в лесах и продолжали беспокоить землевладельцев, жандармские посты и небольшие воинские команды внезапными налетами. Вице-протектор перебросил на Ахале-Тааэа большую часть войск, которыми располагал, и запросил метрополию о подкреплениях.

Летние ночи становились нестерпимо душными, когда с океана наползали тяжелые серые тучи и неподвижной пеленой закрывали небо и звезды. Оберу не спалось и он отправился в свой кабинет, посмотреть чертежи нового сверлильного станка, присланные из технического колледжа.

«Не зажигайте свет» — раздался негромкий голос из темноты, когда Обер распахнул дверь кабинета.

«Доктор Илерио?» — немного удивленно промолвил Обер. — «Я, признаться, до конца так и не поверил, что вы стали лихим атаманом».