Повесть о потерпевшем кораблекрушение

«Дело Ааймиолы Маррот начинает приобретать все более скандальный оборот. Заявление столичного полицейского управления подвергается сомнению не только личным адвокатом г-жи Маррот, но и многими другими уважаемыми лицами.

У них вызывает недоумение, почему арестованная содержится во внутренней тюрьме Тайной полиции, хотя убийство капитана Файзаша Руона объявлено произошедшим на чисто личной почве. Стало известно, что убитый служил шифровальщиком в Оперативном отделе Генерального штаба, и все это придает инциденту новый оттенок.

Довольно странными выглядят и обстоятельства, при которых арестованная ранила двух полицейских.

Во-первых, пострадавшие принадлежали к тайной полиции, и появились, как было объявлено, в доме Лаймиолы Маррот после анонимного звонка с сообщением об убийстве капитана Руона под окнами ее дома. Каким же образом женщина могла оказать столь эффективное сопротивление двум опытным полицейским? Можно объяснить огнестрельное ранение одного из них внезапностью и неожиданностью нападения. Но как г-жа Маррот сумела одолеть второго в рукопашной схватке? Совершенно очевидно, что полиция пытается скрыть от общественности реальную подоплеку этого дела. Не связано ли оно с охотой за нашими военными секретами? Этот вопрос не дает покоя всем здравомыслящим наблюдателям…

Обер свернул газету. Журнал даже не намекал, а открыто указывал на то, что дело имеет шпионскую подкладку. Неясно было, почему власти не повели дело к тому, чтобы раздуть шпионский процесс. Вероятно, опасаются, что всплывут какие-то нежелательные секреты. На что же натолкнулась Лайми? Какое осиное гнездо она разворошила?

Поезд мерно стучал колесами по рельсовым стыкам. Откинув бархатную занавеску, Грайс стоял в коридоре, уставившись в окно. За окном была кромешная чернота, лишь изредка расцвечивавшаяся проплывавшими мимо расплывчатыми светлячками фонарей. Время от времени ночную тишину разрывал хрипло-пронзительный гудок паровоза. Наконец, Обер прошел в свое купе, улегся на чистые простыни и заставил себя заснуть. Надо было еще как-то выдержать еще один день и одну ночь пути, пока поезд будет тащиться через весь материк.

День Обер посвятил обдумыванию ситуации. Скандал выплеснулся наружу — это позволило Лаймиоле избежать тайной ликвидации, но в тоже время лишило его возможности замять скандал при помощи шантажа и взяток. Судя по всему, Лайми не просто разворошила осиное гнездо. Здесь что-то похуже. Придется действовать решительно и быстро. Скандал все же — не гарантия безопасности. Они могут пойти на инсценировку самоубийства или несчастного случая. Тем более, что официальная версия — убийство любовника. Женщина не выдержала переживаний…

Рано утром Трансконтинентальный экспресс остановился у перрона Западного вокзала столицы. Обер, спрыгнув на платформу, первым делом взял извозчика и попросил отвезти его в приличную недорогую гостиницу поближе к центру города. Лишь третья гостиница после дотошного осмотра удовлетворила Обера — там была возможность уйти в случае необходимости через запасной выход или через окно по крышам соседних зданий. Расплатившись, он отпустил извозчика и пошел устраиваться в гостиницу.

Первая встреча в городе была со связным. Новости были неутешительными. От Лайми не было никаких вестей. Из-за чего она на самом деле попала в переплет, можно было только догадываться. Связной мог твердо сказать одно — она не убивала капитан Файзаша Руона.

— „Я сумел разговорить одного из ее соседей. Тот видел, как автомобиль капитана врезалась в ограду ее дома. Капитан был там, без движения. Возможно, уже мертвый. И лишь потом она сама выбежала на улицу, к машине. А затем села на велосипед и укатила куда-то. Всех соседей полиция трясла — не видели ли они, куда ездила г-жа Маррот“, — рассказывал связной.

„Зачем полиции знать, куда ездила Лайми?“ — подумал Обер Грайс. — „Они боятся, что она о чем-то кому-то успела сообщить или что-то передать. Если боятся, значит это что-то очень важно. Значит, тем более ее надо вытащить как можно быстрее“.

Обер набросал на листке бумаге несколько рядов цифр и передал связному:

— „Немедленно в эфир!“

Ночной патруль четко чеканил шаг по плитам мостовой у здания Департамента Тайной полиции. Гулкий звук разносился по совершенно пустынным улицам. Но патруль не сбивался со строевого шага. Здесь, в центре столицы, вольности не поощрялись. Патруль должен был выглядеть, как на параде.

Пожалуй, именно из-за этого ни бравый поручик, ни два капрала не подняли свои головы вверх и не посмотрели на четвертый этаж здания. А там, опершись одной ногой на решетку окна, а другой — на едва заметный выступ кирпичной кладки, прижался к стене человек…

Взломать запоры слухового окна было для Обера парой пустяков. Чуть дольше пришлось повозиться с чердачной дверью. Обер начал осторожно обследовать этаж за этажом, изучая расположение кабинетов. Дважды его спугивал ночной обход внутреннего караула, но вот, наконец, и кабинет с табличкой „Директор Департамента“. Здесь замки оказались посложнее, тем более, что нельзя было оставлять следов взлома.