Повесть о потерпевшем кораблекрушение

«Да, но для такой цели не подойдут пороха, применяемые для установки залпового огня!» — горячо возразил один из офицеров. — «Пороха с нужными для этого характеристиками вообще нигде не разработаны!»

«Верно», — согласился Обер, — «даже у нас не разработаны. Так и докажите, что ваша страна не скудна талантами. Дерзайте! Результат того стоит».

Шли недели за неделями, месяцы за месяцами, и производство современных вооружений стало сдвигаться с мертвой точки. Уже началось серийное производство новых самолетов. Уже сошли с конвейера несколько опытных образцов нового танка. Уже поступали в войска в большом количестве новые пулеметы, автоматические винтовки, пистолеты-пулеметы. Уже грохотали на полигонах залпы новых реактивных систем…

Теперь Обер был с головой погружен в расчеты по чрезвычайному мобилизационному плану, особенно в той его части, которая касалась закупок сырья, материалов и комплектующих изделий за рубежом, в том числе и в Тайрасанской Федерации. А ведь надо было еще предусмотреть накопление чрезвычайных военных резервов, на случай перебоев в снабжении из-за рубежа. Надо было составить чрезвычайные эвакуационные планы, учитывая, что многие военные заводы расположены слишком близко к границе…

Безотказная Талимай с раннего утра начинала работу вместе с Обером, засиживаясь с ним допоздна. Обер нередко вечерами подбрасывал ее домой на выделенном ему автомобиле. Его опытный глаз уже давно подметил и неотвязные взгляды девушки, и ее вздохи, и смущение, когда она обнаруживала, что бригадный генерал смотрит на нее.

Обер Грайс помнил, как ему впервые представили старшего сержанта Талимай Эльсете.

«Вот, господин бригадный генерал, выделяем вам в помощницы старшего сержанта Эльсете из нашего Управления. Служащая работящая и безотказная», — сказал приведший ее майор.

Девушка явно не принадлежала к коренной народности Левира, а была уроженкой южного побережья, населенной небольшими народностями, когда-то мигрировавшими туда с юго-востока. Талимай робко жалась к дверному косяку. Ее фигура была высокой и какой-то угловатой, несмотря на довольно крепкое и основательное телосложение. На лице застыло выражение напряженного ожидания, смешанного с затаенным страхом. Тогда Обер не смог догадаться, чем это вызвано. Ответ нашелся позднее.

Однажды Обер, как обычно, подвозя Талимай после работы, высадил ее у калитки ее дома в одном из предместий Акатонды и снова сел за руль. Но автомобиль упорно не желал заводиться. После минут двадцати безуспешных попыток заставить мотор заработать Обер услышал голосок Талимай:

«Господин бригадный генерал! Вам лучше заночевать у нас. Не пойдете же вы пешком через весь город!»

Оказывается, все это время она стояла у входа в дом и наблюдала, справится ли Обер со своей машиной. При тусклом свете отдаленного фонаря Обер посмотрел на часы. Да, на муниципальный трамвай рассчитывать уже не приходится, а ни извозчика, ни такси в этом захолустье, да еще на ночь глядя, уж точно не найдешь.

«Я все же постараюсь завести машину» — ответил Обер.

«Да что вы! Разве можно чего-нибудь добиться при таком освещении! Вот встанете пораньше с утра и разберетесь с этим мотором!» — настаивала Талимай.

Обер подумал минуту и решил не отказываться.

«Я вас не очень стесню?» — спросил он напоследок для успокоения совести.

«Как же нас можно стеснить? Ведь весь этот двухэтажный дом наш, он достался дяде в наследство. А нас тут всего-то трое!».

Талимай жила со своим дядей и тетей. Представив им своего начальника и объяснив ситуацию, она попросила разрешения оставить бригадного генерала на ночь. Тетка была немало смущена появлением в ее доме такой важной птицы — генерала, да еще и иностранца. Дядя же, гренадерский капитан, ветеран обеих деремских кампаний, закончивший их и вышедший в отставку в должности ротного, казалось, воспринял визит Обера Грайса как должное. Он усадил гостя за стол в нижней гостиной у камина и, велев своей жене накрывать ужин, сразу же завел разговор о военных делах, набивая табаком свою трубку.

«Сейчас молодежь все больше надеется на машины. Слов нет, если кинуть на противника кучу снарядов калибром побольше, это будет хорошее подспорье. А все же дело решает солдатская выносливость, смекалка, крепкая рука да верный глаз», — начал он беседу.

«Сейчас молодежь неплохо учится стрелять», — возразил Обер. — «Взять хоть вашу Талимай. Я взял за правило отправлять ее каждое утро на полчаса в тир, и результаты налицо — в стандартном упражнении из револьвера с трех выстрелов она теперь уверенно выбивает от 24 до 27 очков. Да и упражнения военной гимнастики она выполняет регулярно, — я так понимаю, не без вашего влияния».

«Стреляют они, может быть, и сносно», — не спешил соглашаться старый вояка, — «и гимнастикой многие занимаются, да не о том речь. Солдат должен быть готов нести любые тяготы и из любых трудностей выходить, полагаясь только на себя».

Обер с интересом наблюдал, как он ловко подхватил каминными щипцами уголек и раскурил трубочку.