Повесть о потерпевшем кораблекрушение

Радиограммы приносили неутешительные известия — резервов для деблокирования столицы не было, было даже нечем заткнуть рухнувший фронт. После четырнадцати дней боев на окраинах столицы Верховный Главнокомандующий решил собрать оставшиеся силы в кулак и идти на прорыв. Несмотря на большие потери и убыль техники, силы в городе еще были немалые. Для прорыва были сосредоточены две кадровые дивизии, множество отдельных частей и подразделений общей численностью еще до двух дивизий, 28 танков, 47 бронеавтомобилей, 36 артиллерийских орудий на механизированной тяге и 49 — на конной, 14 зенитных орудий и 22 зенитных пулемета, около шести десятков реактивных противотанковых ружей — все средства усиления, которые остались к тому моменту в столице. Снарядов и патронов оставалось уже совсем немного. Авиационной поддержки не было вовсе. Последний аэродром в предместьях был уже под огнем вражеской артиллерии.

После двадцатиминутного огневого налета по позициям противника, внезапным ударом всеми силами, собранными в кулак, столичный гарнизон прорвал передовую линию деремцев и двинулся на восток.

Глава 11

Прорыв

Несколько больших войсковых колонн тянулись под палящим солнцем по безводной степи, безрадостное однообразие которой кое-где нарушалось плоскими холмами, оврагами, да редкими рощицами. Налеты вражеской авиации изматывали людей, вели к постоянной убыли боевой техники. То там, то сям над степью тянулись черные дымы — это горели подожженные авиацией танки и автомобили отступавших. Однако в сердцах людей жила надежда — позиции противника были прорваны в ожесточенном бою, десятки километров на восток уже были пройдены и чуткое ухо уже начинало улавливать временами отдаленную канонаду. Там, на востоке, был фронт, там сражались их товарищи.

«Танки!» — пронесся по колонне истошный крик.

Обер вскочил на подножку ползшего рядом грузовика, подтянулся на борт, огляделся вокруг. Да, то, чего он все время опасался, кажется, произошло.

Слева, с севера, вздымая степную пыль, наперерез отступавшим двигалось около десятка танков и танкеток. И сзади, догоняя колонны, и начиная обходить их с юга, также распуская пыльные шлейфы, двигалось еще десятка полтора. Там были не только танки. На обеих направлениях вслед за танками шли бронемашины и грузовики с пехотой.

«Полк! К бою!» — закричал Обер.

От его полка осталось едва полтора батальона, два зенитных пулемета на грузовиках, одна полевая пушка, три миномета (было больше, но остальные пришлось бросить — не на чем было везти) и шесть реактивных противотанковых ружей. Люди быстро рассыпались в цепь, артиллеристы, повинуясь указаниям Обера, развернули пушку в направлении танков, догонявших колонну с юго-запада.

Ближе к голове колонны, там, где следовали машины Верховного командования, Генерального штаба, командования Приморского фронта, разворачивались оставшиеся семь танков и несколько артиллерийских орудий. Похоже было на то, что командование решило, игнорируя танки и пехоту, надвигавшиеся с севера, попытаться прорваться на юго-восток, к группе высоких крутых холмов, изрезанных оврагами и лощинами. До них было не более полутора километров, а то и меньше. По крайней мере, это место было почти недоступно для танков.

Догадку Обера вскоре подтвердил запыхавшийся вестовой. Колонны медленно разворачивались на юго-восток. Артиллерия левирцев уже открыла огонь по танкам. Те, с коротких остановок, тоже отвечали огнем. Обер понимал, что артиллерии уже не уйти с этого открытого места, что она вся погибнет под снарядами и под гусеницами противника, отвлекая хотя бы часть его танковых сил на себя.

Полк Обера начал движение к холмам. Впереди пылили два грузовика со спаренными зенитными пулеметами и три грузовика с тяжело раненными, за ними, построенные редкими стрелковыми цепями, бегом двигались пехотинцы. Раньше всех к холмам выдвигалась группа танков и автомобилей Верховного Командования. И вдруг на фоне холмов, отбрасывавших густую тень в косых лучах предзакатного, уже начавшего багроветь, солнца, чередой прошли вспышки, поплыли желтовато-белесые дымки, и до Обера долетели раскаты орудийных залпов. Один из танков остановился и задымил, другие окрыли ответный огонь.

У холмов была засада. Две батареи противника, поддержанные трескотней пулеметного и ружейного огня пехоты, расстреливали в упор штабные машины. Танки — их уже оставалось пять — увеличили скорость, и двинулись прямо на позиции одной из батарей. Вот еще один вздрогнул и застыл, окутавшись дымом. Но остальные упрямо мчались вперед. Четвертый танк загорелся, когда до пушек осталось каких-то три десятка метров. Остальные ворвались на позиции батареи, подминая орудия под гусеницы и строча из пулеметов по разбегавшимся артиллеристам.