Повесть о приключениях бископа

К вечеру, когда гости уже разошлись – кто отдыхать, а кто – продолжить начатое в более узкой компании, на балконе загородной резиденции в покойных креслах продолжали любопытный разговор губер и бископ.

– Что-то здесь неправильно, – губер немного размяк. Высокомерие родственников жены его всегда немного напрягало, и сегодня он впервые почувствовал в их словах и взглядах оттенок если и не уважения, то зависти. А это всегда приятно. – Где ты здесь видишь Сибирь? Да и до Уральских гор от нас…

– А что делать? – в приватных разговорах бископ предпочитал тон вполне светский, – до сих пор не решаемся произнести слово Россия. Вон как нас стукнуло 100 лет назад. Хотя знаешь, у нас сейчас с вашими такие разговоры пошли, что еще неясно, как повернется.

– Да называйте вы себя там как хотите, – в сердцах и совсем недипломатично брякнул бывший рыбопромышленник. – Волга – она и есть Волга, великая русская река, а мы на ней стоим и стоять будем вместе с вашими волгарями. А лучше бы – уж совсем вместе!

В другой ситуации бископ может быть и молвил бы что-нибудь промыслительное насчет Божьей воли, но уж больно хорошо балычок лег под коньячок. Мысли витали где-то высоко, парили можно сказать, в отрыве от реальности и повседневной действительности.

– И как ты себе это представляешь?

– Сделать все можно, было бы желание, – рыбопромышленник, напротив, мыслил конкретно, – глаза боятся, руки делают. – К тому же он неплохо знал, что его родственник-собеседник в Киеве вхож в самые высокие кабинеты. То, что он говорил сейчас, попахивало государственной изменой, но главным в его натуре все же была хватка делового и расчетливого бизнесмена, а то, что он видел вокруг себя, было уже давно неправильно.

"Это мы, вообще, о чем?" – подумал про себя бископ, но разговор был слишком серьезным, чтобы просто свести его к шутке.

– И ты готов сделать? – вместо этого спросил он, страстно желая и боясь услышать положительный ответ.

– Не был бы готов – не начал бы этого разговора. И не я один так думаю. Только первого слова не хватает, а будет оно – вся губерния встанет, – совершенно трезво глядя в глаза бископу ответил губернатор.

– Спаси нас грешных, Господи, – невольно вырвалось у бископа. Он только сейчас понял, что вновь влетел в историю.

Отгуляв свое в Астрахани, по возвращении в Киев он совсем собрался идти с этим делом к благостному, но не успел. Знакомый генерал из внутренней варты (в отличие от варты внешней она пеклась о спокойствии внутри государства, вылезая при этом иногда за его границы, но так, неподалеку) попросил его о встрече и продемонстрировал прекрасное знание астраханской проблемы. Более того, выяснилось, что изоляционистские настроения в Астрахани не просто давно известны в Киеве, но и слегка подогреваются, так, на всякий случай.

Дело не слишком затратное: бросить журналисту копеечку, пригласить кого из активистов на слет любителей отечественной истории, литературку подбросить или исследование с правильными выводами кому заказать. А в нужный момент и верховному доложить можно: не сидим без дела, отстаиваем свои интересы и в ближнем зарубежье. В дальнее все же не совались – коллеги из внешней варты могли обидеться, подсидеть и подставить.

В отношении Астрахани "внутряки" считали ситуацию вполне созревшей, плод был готов упасть в широкие объятия Киева. Но риск все же оставался, и поэтому было бы предпочтительнее, чтобы инициатором этого доброго начинания выступил кто-то другой, достаточно авторитетный. Ну а внутренняя варта потом героически выполнит волю правителя. Благостный как глава церковь как никто другой подходил на роль такого инициатора.

У бископа от этого разговора создалось впечатление, что его не просто угощают, но сразу же и танцуют, однако выхода не было. Собеседник припомнил ему – конечно без всякого нажима – столько разных шалостей и тщательно спрятанных провалов, что оставалось только согласиться.

Обсуждение астраханской темы с благостным бископ хитро-мудро предварил небольшим "сувениром из поездки". Корзина с черной икрой, рыбкой и балыками была заранее доставлена от его имени в резиденцию благостного, и, как стало известно вскоре бископу, принята вполне благосклонно. Хотя до Рождественского поста было еще далеко, рыбка пришлась к столу.