Повесть о Сегри и Абенсеррахах

Солнце уже посылало свои полные блеска и сверкания лучи, достаточные для того, чтобы ослепить всякого, кто на них взглянет, когда два отважных мавра, Альбаяльд и Малик Алабес, достигли селения Альболоте; не останавливаясь здесь, они проехали к Источнику сосны, столь знаменитому и славящемуся среди всех мавров Гранады, и достигли красивого и прохладного источника, над которым простирала свою тень большая сосна: поэтому-то и назывался тот источник Источником сосны. Прибыв туда, отважные мавры никого там не нашли. Они сошли с коней, подвесили адарги к седельным лукам, прислонили к ним копья и, подошедши к ясному источнику, омыли и освежили себе лица; затем сели на траву, вытащили из своих дорожных мешков кое-какую еду и, не зная причин опоздания магистра, обсуждали, почему до сих пор он не явился.

– Не хочет ли он посмеяться над нами и не приехать вовсе? – сказал Альбаяльд.

– Не говорите так, – возразил Малик Алабес. – Магистр – отличный рыцарь, он не преминет явиться, сейчас еще очень рано. Воспользуемся его отсутствием и позавтракаем в собственное удовольствие. Аллах позаботится о том, что нам во благо и что во вред.

И они с удовольствием позавтракали, беседуя о разных вещах.

И не успели они еще закончить свою трапезу, как увидели приближавшихся к ним на конях нарядных рыцарей, вооруженных копьями и щитами, одетых в одинаковые цвета – серый и зеленый, с перьями тех же цветов на шлемах. Они тотчас были узнаны дожидавшимися маврами, потому что на щите одного из них был алый крест Калатравы, уже издали хорошо заметный на белом фоне щита. На щите второго рыцаря тоже виднелся алый крест, но иной, ибо то был крест Сант-Яго.

– Не говорил ли я вам, что магистр не замедлит явиться? – воскликнул Алабес. – Вот он!

– Они явились вовремя, – заметил Альбаяльд. – Мы успели дать отдых нашим телам и насытиться.

– Так что про нас можно сказать, – заметил Алабес, – что мы перед смертью времени зря не теряли [59].

– Так вам уже известно, – спросил Альбаяльд, – что мне суждено умереть?… Я же, уповая на нашего великого Магомета, рассчитываю еще сегодня водрузить голову магистра на одну из башен Альгамбры.

– Да будет угодно, чтобы это так и случилось, – сказал Алабес.

Тем временем к ним подъехали два блестящих рыцаря – цвет христианского рыцарства – и, подъехав, приветствовали двух мавров. И магистр сказал:

– Пока мы еще ничего не выиграли, но многое потеряли, раз так запоздали.

– Это ничего не значит, – возразил Альбаяльд, – слава поется в конце. Слезайте же с коней – можете сделать это без опасений – и освежитесь водой сего прохладного источника; у нас еще достаточно времени для исполнения того, ради чего мы сюда явились.

– Мы очень охотно это сделаем, – ответил дон Мануэль, – раз на то есть ваше согласие. И ничто не может угрожать нам, раз мы находимся в обществе столь добрых рыцарей.

Тут оба прибывших рыцаря одновременно слезли с коней, привязали их к нижним ветвям сосны, подвесили щиты к седельным лукам, прислонили к сосне копья, после чего наклонились над ручьем, освежили руки и лица и затем принялись беседовать о различных вещах, относящихся к войне, о доблести гранадских мавров и о славных рыцарских родах этого города. И в разговоре магистр сказал:

– Поистине, господа рыцари, я со своей стороны был бы весьма счастлив, если бы такие мужи, как вы, познали нашу святую католическую веру, ибо ведь известно, что она – наилучшая во всем мире религия.

– Очень может быть, – сказал Альбаяльд, – но поскольку мы не знаем, то и не чувствуем желания стать христианами, довольные своей собственной верой. И потому сейчас неуместно про это говорить. Может быть, позже, с течением времени мы и приобщимся к вашей вере; ибо часто богу бывает угодно коснуться человеческих сердец, а без его воли не бывает ничего хорошего.

Едва Альбаяльд проговорил эти слова, как конь магистра заржал, повернул голову в сторону Гранады. Четыре рыцаря обернулись в ту же сторону, чтобы узнать причину ржанья коня, и увидели галопом мчавшегося на коне рыцаря, одетого в марлоту и плащ оранжевого цвета. На его голубом щите было солнце, затененное черными тучами, с другой же стороны был девиз, начертанный красными буквами, гласивший: «Свети мне или сокройся!» Альбаяльд и Алабес внимательно вгляделись в приближавшегося рыцаря и узнали в нем благородного Мусу.

Муса на следующее после праздника утро заметил отсутствие Альбаяльда и Алабеса и сейчас же догадался, что они выехали из Гранады и отправились на назначенный поединок с магистром. Тогда Муса, никого не предупреждая, снарядился, вскочил на могучего коня и во весь опор поскакал из города, чтобы поспеть вовремя и постараться предотвратить бой. Он примчался, когда рыцари еще беседовали друг с другом. Он чрезвычайно обрадовался, что поспел до начала боя, и сказал им:

– Вы думали, сеньоры рыцари, устроить все без меня? Клянусь аллахом, чтобы поспеть сюда вовремя, я совсем загнал моего коня; от самой Гранады я мчался во весь опор, ни разу не остановившись.