Повесть о Шурочке

Однажды слышу я: по лестнице к нам шаги необычные. Это не Жозефина, та быстра и легко бежит. А тут, «стук-стук», медленно приближается. И голоса детские слышатся. Вдруг в дверях вижу девочек, Мари и Лизу. А стук этот от костыля: теперь Мари одним пользуется. Но по крутой лестнице поднимаются! Вот этого я не ожидала! И сразу ко мне. «Смотри, я её, чтоб не скучала, на окно посадила – пусть морем любуется, – говорит Мари. – Давай и Зайчика сюда, пусть познакомятся». Зайчик смешной, одно ухо вверх торчит, а другое вниз загнуто, а сам улыбчатый, и зубки белеют. «Ты где родился?» – спрашиваю. «Не знаю», – говорит. «А тебя кто Лизочку подарил?» – «Не знаю», – отвечает. Славный, но глуповатый какой-то. Что ни спросишь – «не знаю». Девочки посмотрели все фигуры гипсовые, покрутились. «Пошли в сад, – Мари говорит. – Там такие цветы диковинные – прелесть! Но рвать нельзя». Ушли. Вот я и не одна, а толку от Зайчика мало. Он знает только свою капусту. «Смотри, какое море красивое!» – говорю, а он: «А в море капуста растёт?» Начала я игру с ним, совсем простую. Говорю: «Назови фрукт какой-нибудь». А он: «Капустка». «Это, – говорю, – не фрукт, а овощ». А он: «А фрукт вкуснее капустки?» Не собьешь его с «капустки». Ну уж я ему Мякину песенку про Зайчика пересказала, так он очень доволен был: «Ещё про зайчика расскажи».

Так и коротали мы с ним дни. Потом он разговорился немножко… А все же мне скучновато стало с Зайчиком-Незнайчиком таким, сколько дней уж сижу – на море гляжу. Но вот и этому занятию конец настал. Сейчас расскажу, слушайте…

Мечта осуществляется. И – расставание

Прошло, как мне показалось, много времени. И вдруг слышу детские голоса и шаги, но костыль не стучит. Кто ж такие, думаю? А когда увидела Мари, свободно идущую ко мне, поняла – она совсем поправилась, ей костыли больше не нужны. Ура! Вот тебе и море: может мачты кораблям ломать, может и людей лечить.

Но слушайте, дальше-то что. Ещё голоса, и по лестнице шаги взрослые. Появляется папа Поль, а с ним гости – Малинда с мужем и ещё новый господин. А кто? – сразу догадалась – сам хозяин дома, скульптор. Он и говорит: «Мне нечего вам показать, всё, что закончил лепить, свёз в Тулон… Здесь всё недоделки одни». Гости осматривают все скульптуры оставшиеся, многое хвалят. Потом пошли разговоры мне непонятные, серьёзные, а самое-то интересное услышала, когда уж уходить стали. Скульптор спрашивает Малинду: «А вы теперь куда собираетесь?» – «Да вот мы в Марсель хотим съездить, муж хочет кое-что поснимать, там, говорят, храм интересный древний. А месье Поль с Мари нас до Марселя проводят», – отвечает Малинда…

Девочки, представляете мою радость! В Марсель! Да даже если в рюкзаке, и то интересно, прислушиваться буду. Да вынут меня, ведь знают – моя родина! Хоть бы глазком взглянуть!..

И вот опять «лягушка-путешественница» – в своё странствие. Едем двумя машинами: мы, парижане, – в одной, шведы – в другой. Я – увы! – в рюкзаке. Но только остановились передохнуть в маленьком дорожном ресторане, – сжалилась надо мной Мари, распаковала. Теперь я у неё на руках – всё вижу. Вот въезжаем в город. Он высоко на берегу. Но мы стороной к морю спускаемся. Интересно – вдруг магазин увижу, где мы с Мякой продавались. Тут машина остановилась… Ничего не узнаю, всё другое. Раньше, помню, берег не был так застроен, и лавочки были тут, и рыбачьи хижины к высокому берегу лепились, сети, на кольях развешенные, сушились. А пирс (ну, мостки такие для причала) далеко в море уходил, и там уж корабли со свёрнутыми парусами стояли. И большие, что в океан ходили, и поменьше, и рыбацкие.

А теперь суда тяжелые, мачты из металла – не сломаются, и не в виде ровной жерди, а пониже, и с какими-то прикреплениями в виде ящичков, – не ровные. Ну, и баржи громадные, тут же и краны своими длинными шеями все небо исполосовали. Всё это близко, и моря не видно… Одно слово – портовый город…

Остановка у нас. Мужчины пошли про ресторан и гостиницу спрашивать, а машины рядышком стоят. Дверцы и окна открыты, жарко. И мне слышен разговор Лизы с Малиндой. Лиза спрашивает: «Скажи, а Шурочка теперь всегда у Мари будет жить?» – «Нет, когда Мари совсем поправится, Шурочка в музей вернется». – «Как это совсем?» – «Ну, когда сможет, например, со скакалкой прыгать», – отвечает Малинда. Лиза опять: «Но ведь у тебя бэби будет, может девочка, она захочет с ней играть, когда ей пять лет исполнится». Малинда рассмеялась: «Ну, тогда, может быть, Шурочка к нам вернётся, не скоро это…»

Этот разговор слышала не только я, но и Мари. И я заметила, что она как-то в лице вдруг изменилась: губку прикусила, нахмурилась и глубоко задумалась (я уж её знаю)…