Безымянный изменил приоритеты, сосредоточив свои вычислительные ресурсы на мониторинге окружающего пространства.
Тишина. Темнота.
Этого не было.
Мерный свет, лежавший по обе стороны от стандартного человеческого диапазона – Безымянный знал и на собственном опыте, что современная Третья Волна видит гораздо большее число цветов – пронизывал всю оборонительную щель, исходя от воздуха и стен. Также он отражался, испускаемый снизу, позволяя свободно ориентироваться здесь любому существу, имеющему зрение.
Безымянный замер, перебирая варианты действий.
Стандартные протоколы, заменявшие ему инстинкты, требовали спрятаться в тёмном и тихом месте, минимизируя риск неожиданной атаки или рейда жрецов.
Личный опыт говорил, что человеческие наёмники, как связанные с Гильдией, так и служащие в армии, с наибольшей вероятностью, совершат рейд против нежити, предполагая, что она будет находиться в тёмном, тихом помещении, как того следуют базовые протоколы.
Локация представляла собой метровую тропу, уходящую влево и вправо. По обе стороны не было видно альтернатив пути прямо по тропе. Ни тоннелей в гладкой, непригодной для скалолазания, стене, ни спусков вниз, минуя отвесный склон с выступающими из него, слабо светящимися изнутри, похожими на кристаллы, лезвиями.
Проще говоря, не было разницы, идти или остаться.
Оставаясь под покровом маскирующей плёнки из аурных наномашин, Безымянный вернулся к самодиагностике.
Появившаяся мысль о том, что его существование как юнита нежити всё меньше соответствует эталону, была рассмотрена и приложена к отчёту как личное мнение эксперта.
Счастливо вздохнув – семь лет назад, Безымянный потратил более шести часов, оттачивая различные эмоциональные вздохи, принятые в людском обществе – дроу, убедившись в тишине и необитаемости окружающего его уголка Средних Планов, вернулся к внутренним процесса.
- Ну, привет, что ли – сказала жрица.
Она замолчала, очевидно, проводя предрелизный анализ планируемого вербального сообщения – в людском обществе это называлось “собираться с мыслями”.
Безымянный остановил воспроизведение, оценивая то, что увидел в первые секунды файла и снова проверяя реальный мир.
Запись была недавней – лицо жрицы не отличалось от того, что видел он сам прежде, чем та одела шлем своего латного доспеха.
Сопровождающая информация самого файла подтверждала версию недавней записи, указывая дату создания документа как прошедшую десять дней назад.
Собственные, внутренние инструменты определения времени Безымянного, не имевшие связи с внешним миром, кроме устройства вывода информации, базировались на распаде изотопов углерода внутри изолированной камеры. Они указывали, что с момента старта последней миссии с жрицей, прошло восемь стандартных дней, семнадцать часов, девять минут и пятьдесят три секунды.
Впрочем, имея тело и разум, изменённый явным божественным вмешательством, Безымянный не мог полностью верить какому-либо инструменту. Любые доказательства могли быть сфабрикованы ИИ “Плетельщица Судеб”.
Одежда жрицы – майка с тонкими лямками и свободные штаны – характеризовалась как домашняя или тренировочная. Другими словами, предположительно, запись была сделана в месте, являвшимся местом обитания жрицы. Исходя из имеющихся данных, таковым был монастырь.
Поняв, что ничего не может сказать об обстановке – светло-серые стены могли принадлежать келье, номеру в гостинице, камере в тюрьме или подсобке отделения Гильдии с приблизительно равной вероятностью – Безымянный вернулся к записи.