Повесть о спортивном журналисте

Начался чемпионат. Началась обычная суета. Помимо главного — соревнований, непрерывной чередой следовали пресс-конференции, приемы, встречи, экскурсии, на фабрику знаменитых лыж «Ярвинен», например, беседы, посещения спортсменов, интервью.

Днем — соревнования, вечером — приемы, ночью — составление отчетов и корреспонденции, на заре—передача по телефону.

А сон, а отдых? Чего не было, того не было. ...Луговой внимательно следит за лыжниками. Отсюда, с журналистских трибун, хорошо видны различные участки трассы — на склонах холмов, в долинках, на мостиках. И поскольку одни спортсмены намного опережают других, то создается впечатление, будто они двигаются на разных уровнях, иногда навстречу друг другу. Красные, белые, голубые, синие фигурки мелькают, появляются, исчезают и, наконец, мощно и стремительно отталкиваясь невесомыми палками, заканчивают дистанцию, пролетая финишный створ. А потом замедляют движение, останавливаются, опираясь на палки, или, низко нагибаясь, продолжают медленно катиться, дыша белым паром.

К ним подбегают, укрывают одеялами, уводят в раздевалки.

На огромном демонстрационном панно возникают все новые цифры — номера финишировавших участников; одни цифры держатся подольше, другие лишь мелькают — их вытесняют показатели более счастливых соперников.

Слышатся крики болельщиков, звуки рожков, песни.

Идут соревнования...

Луговой смотрит на пеструю, яркую толпу зрителей, на высокие сосны, на белые холмы, белые склоны, белую, убегающую вдаль ленту лыжни...

И постепенно эта белизна все стирает перед его внутренним взором, все захватывает, превращает в огромную бескрайнюю белизну...

В белый лист бумаги — маленький лист журналистского блокнота, в листок журналистской тетради.

Он тоже не имеет границ. Потому что, как бы ни был мал тот листок, он может вместить весь мир — страны и города, множество людей, дней, месяцев, лет.

Он подумал о великой радости, о счастье своего ремесла! О давно привычном и всегда поражающе новом чувстве восторга, когда видишь свое имя напечатанным под написанными тобой строчками, о пугающем своей огромностью факте — эти строчки прочтут, это имя увидят миллионы людей, и твои товарищи, и друзья, и просто знакомые, и те, кого совсем не знаешь и никогда не узнаешь и не увидишь. Прочтут и будут восхищаться написанным тобой или возмущаться, соглашаться или спорить, смеяться твоим шуткам или оставаться к ним равнодушными, с радостью, с горячим советом прочесть будут отдавать другим или, зевнув, отбрасывать в сторону...

А написанное тобой, что даст оно людям? Если даже один талантливый паренек, прочитав твои строки, придет в спорт и поднимет его на новую ступеньку, прославит Родину в трудных единоборствах, если сотня мальчишек и девчонок вступит в спортивные секции, если юноши и девушки сдадут нормы ГТО,— спортивный журналист не зря жил на свете.

И если из спорта будет изгнан карьерист, жулик, случайный черствый человек,— тоже не зря.

И если в жестоком споре с теми, кто порочит твою Родину, кто видит в спорте лишь средство наживы, орудие нечестной политики, способ воспитать в человеке дурное, одержишь победу,— тоже.

Луговой вспоминает свои юные годы, свои ошибки, заблуждения, прозрения..

Своего первого тренера, примером прекрасной и печальной жизни своей и смерти указавшего ему верный жизненный путь.

Он вспоминает Лузгина, старого редактора «Спортивных просторов», которые он, Луговой, теперь возглавляет и куда пришел некогда юным, неопытным практикантом, Лузгина, первого учителя в журналистике, научившего его понимать журналистский долг.

Он вспоминает свои первые шаги в профессии, радости, сомнения, огорчения, открытия и ошибки, удачи и неудачи, бессонные ночи, проведенные на срочном задании, участившиеся командировки, столь не любимые Люсей, работу, работу, которой становилось все больше, и свободные вечера, которых становилось все меньше.

Он вспоминает далекие времена, когда, спасаясь от железной, удушающей опеки обожавшей их Люсиной мамы, они, молодожены, сбегали на зимнюю дачу Донских и там разжигали камин, кипятили чай и, улегшись на коврике у огня, мечтали, строили планы.

Планы! Каких только не было планов!

Вот кончат институт и уедут. Куда? А черт его знает. В тайгу, например. На Дальний Север, на Урал, на Сахалин или Чукотку. Там растут теперь новые города, молодые города с молодым населением. Там нет страшных, грозных профессоров-менторов, занудных (хоть и нежных, заботливых) родителей. Там все молоды, все самостоятельны, все не зависимы ни от чего и ни от кого. Все сами принимают решения. И притом всегда правильные.

Люся воспитает будущих чемпионок мира, несравненных и непревзойденных. Он напишет книгу, которой будет восхищаться вся страна. К ним будут приезжать учиться.