Повесть о старом Техасе (СИ)

— Не забывайте, что над вами реет флаг Соединенных Штатов! Вы подчиняетесь законам цивилизованной страны, и я не позволю творить беззаконие прямо возле стен форта!

— Но вы спокойно смотрите на то, как беззаконие творится в прериях! — нахально выкрикнул Сэм Мэнли, глава так называемых регуляторов, неоднократно устраивавших самосуд. — Если бы не мои ребята, страшно представить, как всякая мерзость разгулялась бы в Техасе!

— А до вас я еще доберусь, будьте уверены! — пригрозил ему майор.

Обстановка накалялась с каждой минутой. Кто-то пустился в рукопашный бой, солдаты на лошадях готовились разгонять сборище, а гул голосов разносился до самой Леоны.

Адский шум стих — совсем ненадолго — когда на площадь в сопровождении военных въехал на коне Морис-мустангер, ведя за собой лошадь с преступником. Люди ахнули, увидев связанного Кассия, который колючим взглядом серых глаз смотрел на осуждающую его толпу с бессильной злобой.

— Братоубийца! Иуда! — в сторону капитана Колхауна летели оскорбления и плевки.

— Господин майор! — громогласно произнес Морис. — Я привел человека, по вине которого жизнь мистера Генри находится в опасности. Можете заключить его под стражу.

— Зачем под стражу? — вновь закричали собравшиеся. — Чего ждать, устраивайте суд прямо здесь! Ведите своего судью на площадь вместе с присяжными, покончим с негодяем сейчас же!

— Шакалы! — тихо проскрежетал зубами Кассий, от страха и мучительного чувства унижения готовый вот-вот упасть в обморок, а лучше умереть прямо на месте.

— Это невозможно, — отрезал майор. — Для того чтобы судебный процесс шел по всем правилам, необходимы время и подготовка!

— Морис, что ты медлишь? — подначивал кто-то ирландца. — Ты как никто другой достоин затянуть петлю на его шее!

Лишь присутствие солдат останавливало взбесившихся радетелей за правосудие от того, чтобы наброситься на обвиняемого всей гурьбой и растерзать. Морис в своем горделивом молчании, казалось со стороны, не был ни за, ни против их требований.

— Техасцы, послушайте! — властный женский голос заставил гудящую толпу умолкнуть от неожиданности.

Исидора смело вышла на середину площади и встала прямо перед узником лицом к народу.

— Не рано ли вы хороните дона Энрике? — грозным взглядом черных, как обсидиан, глаз она обвела мятежников. — Все вы здесь собрались, чтобы требовать отмщения за его страдания, за пролитую невинную кровь, но вы забываете, что дон Энрике не умер! Неужели из-за вас он не посмотрит в глаза обидчику? Неужели не услышит, как будет вынесен честный приговор преступнику? Как можете вы требовать казни убийцы, когда убийство не состоялось?

Кассий был ошарашен поведением Исидоры не меньше остальных. Он был готов к тому, что мексиканка первой начнет рьяно призывать людей вздернуть братоубийцу, но чтобы она за него вступалась?.. Неужели рядом с Генри она стала такой же блаженной? Впрочем, Кассий искренне обрадовался такому повороту событий — Исидора прекрасно владела даром убеждения, судя по тому, как уставились на нее линчеватели.

— Ну, что же вы молчите? — взывала к ним девушка. — Разве я не права?

Морис впал в странное оцепенение, слушая ее речь. Исидора вся превратилась в праведное негодование, в ее глазах и сердце горел огонь. Морису никогда раньше не доводилось видеть его, а может, он просто не замечал, как ярко и горячо пылают чувства в душе мексиканки, обжигая даже на расстоянии. Не было никаких сомнений в том, из-за кого и для кого возгорелся этот костер, но вместо радости за нашедшего любовь побратима мустангер испытал нечто вроде досады. Исидора бросила на него беглый взгляд, словно боялась задержать взор на лице ирландца дольше, чем на секунду.

— Нет уж, сеньорита! — возразил кто-то из заполнивших площадь мужчин. — Собаке собачья смерть, вот еще была нужда — возиться с этим подлецом! Он того и гляди опять удерет!

— Она дело говорит! — заспорил другой. — Пусть Колхаун объяснится прежде с кузеном, то-то зрелище будет!

— Я согласна с доньей Исидорой! — звонко воскликнула молодая девушка, протискиваясь в своем пышном кринолине через столпотворение. — Мой брат никогда не признавал и не признает самосуд!

Морис обомлел от счастья, встретившись глазами с Луизой. Он видел ее впервые с той самой роковой ночи. Прекрасная креолка показалась ему еще более очаровательной, чем раньше — стойко перенесенные тяжкие испытания придали ей особой стати, красив был не только ее внешний облик, но и ее дух, сильный и нежный, мужественный и женственный одновременно. «Ангел! Ангел небесный во плоти!» — с восхищением подумал Морис.

Но не только мустангер затрепетал от любви в этот момент. Кассий, уже почти простившийся с жизнью, расставшийся со всеми мечтами и чаяниями, вдруг позабыл о беснующейся ватаге и словно воспарил над землей. Не сон ли это? Луиза заступается за него, спасает его жизнь так отважно, так уверенно! О, какое счастье! Ради одного этого, пожалуй, стоило все стерпеть! Колхаун торжествующе посмотрел на Мориса, наплевав на свое положение заключенного. Непомерно высокой ценой, но он победил соперника!