Повесть о старом Техасе (СИ)

— Вы уверены, мистер Пойндекстер? — уточнил защитник. — Вы находились в таком запале, что неудивительно было бы что-то забыть или перепутать.

— Нет, я ясно помню каждое мгновение той ночи. Я уехал безоружным и вначале зашел в гостиницу Обердофера, где мне сказали, что мистер Джеральд уже выдвинулся в сторону Аламо. Я отправился за ним, не теряя ни минуты, и догнал его возле известной вам лесной просеки. Мы остановились, слезли с лошадей и выкурили в чаще по сигаре в знак примирения. Тогда же мы поговорили обо всем и прояснили все существующие между нами недомолвки.

— Все недомолвки? — зацепился за последнюю фразу адвокат Колхауна. — Были и еще какие-то помимо той, которая послужила изначальной причиной вашей ссоры?

Луиза встревожилась и с подозрением взглянула сначала на Мориса, а затем на Исидору. Ее поразило нехорошее предчувствие, но Морис с нежностью дотронулся до тонких похолодевших пальцев возлюбленной и успокоил ревнивое сердце пылкой креолки.

— Они не имеют отношения к делу, — смутился Генри, поняв, что сказал лишнего.

— Вы слышали, ваша честь, — аккуратным движением поправил пенсне{?}[Очки без заушных дужек, держащиеся на носу посредством зажимающей переносицу пружины.] защитник, — между молодыми джентльменами все далеко не так просто, как кажется на первый взгляд. Примите данный факт к сведению, когда будете выносить приговор.

— Непременно, господин защитник, — не без раздражения ответил судья. — Говорите, мистер Пойндекстер.

— Мы побратались и обменялись верхней одеждой, подражая обычаю команчей, затем попрощались и двинулись на своих лошадях в разные стороны. Мистер Джеральд продолжил путь на Аламо, а я собирался вернуться домой. Мне послышался шорох в кустах, будто там притаился хищник, и я остановился. Через несколько секунд я услышал, как заржал чей-то конь, а потом раздался выстрел, и я потерял сознание от ранения. В себя я пришел уже на следующий день в хижине мистера Джеральда.

— В какой стороне вы слышали шорох и ржание? — спросил прокурор.

— В противоположной той, куда отправился мистер Джеральд.

— Вы уверены?

— Да… Я полагаю, да.

— Пострадавший не уверен, — отметил адвокат.

— Хорошо, давайте перейдем к последующим событиям, — прокурор сделал знак секретарю. — Вы знаете, каким образом оказались в хижине мистера Джеральда?

— Мне рассказывали, что я, раненый, был привязан к седлу коня мистера Джеральда, который сам нашел дорогу домой.

— Кто оказал вам помощь?

— Это был слуга мистера Джеральда, Фелим, и, — Генри обернулся и с нежностью посмотрел на возлюбленную, — донья Исидора Коварубио де Лос-Льянос.

Слушатели оживились от откровенных подробностей дела, поднялся легкий гул. Был среди собравшихся и тот, кого слова молодого плантатора отнюдь не порадовали — отец девушки, знавший до сей поры эту историю лишь в общих чертах. Он приехал с мексиканской границы по приглашению шурина и еще не имел возможности обстоятельно поговорить со строптивой дочерью, давно вышедшей из-под всяческого контроля.

Морис вопросительно взглянул на слугу — хитрый ирландец ничего не сказал хозяину о присутствии сеньориты де Лос-Льянос в его хижине в роковую ночь. Фелим пристыженно пожал плечами.

— Их стараниями моя жизнь была спасена, — продолжал Генри. — Мистер О’Нил привел из форта отряд и врача, а донья Исидора ухаживала за мной. После я оставался под ее надзором и охраной часовых в хижине мистера Джеральда около десяти дней. Врачу показался опасным мой переезд на большое расстояние.

— Мистер Пойндекстер, — лукаво сощурился защитник Кассия, — не сочтите за дерзость мой нескромный вопрос. Ваша честь?..

— Задавайте.

— Какие отношения связывают вас с сеньоритой де Лос-Льянос?

Люди затаив дыхание ждали, что ответит молодой Пойндекстер. В абсолютной тишине можно было услышать разве что злобное скрежетание зубов Мигуэля Диаса.

— Она моя невеста, — с горделивым румянцем на щеках сказал Генри.

По плацу прокатился выдох не то удивления, не то умиления, не то возмущения свободой нравов современной молодежи. Исидора просияла от слов любимого, что отозвалось в сердце Мориса легким уколом — нет, не ревности — недоумения. Душа мексиканки всегда была для него огромной тайной, которую он не стремился разгадывать. Но отчего-то, видя всепоглощающую любовь Исидоры к другому человеку, Морис испытал навязчивое желание сделать это. Желание, которого он сам не на шутку испугался. Луиза поджала губы — реакция нареченного показалась ей недостаточно равнодушной. Еще сильнее она вышла из себя, когда услышала дальнейшую ехидную реплику адвоката.

— Ваша невеста ночью в хижине другого мужчины? Или на тот момент она еще не была таковой?

— Ваша честь! — гневно обратился Генри к судье. — Я не считаю нужным отвечать на этот вопрос! Репутация доньи Исидоры безупречна, она не подлежит никакому сомнению! Для нее и для меня оскорбительны намеки господина защитника!