Повесть о старых женщинах

Софья ждала, когда же мистер Мардон вернется к своим предложениям по преобразованию пансиона в акционерное общество. Сама того не желая, она сознательно попадалась Мардону на пути, предоставляя ему возможность вернуться к старому разговору. Прежде он не оставлял ее в покое надолго. Софья не сомневалась, что во время своей последней атаки мистер Мардон окончательно уверился, что его усилия не имеют ни малейших шансов на успех, и махнул на все рукой. Достаточно было одного слова Софьи, чтобы снова его заинтересовать. Один только намек при расчете, и он кинется уговаривать. Но Софья не могла произнести ни слова.

Потом она начала открыто признаваться, что чувствует себя плохо, что пансион ей не по силам и что врач настоятельно предписывает ей отдых. Софья говорила об этом со всеми, кроме Мардона. И почему-то никто не передал Мардону ни слова. Доктор посоветовал ей больше бывать на свежем воздухе, и после обеда Софья стала выезжать с Фосетт в Булонский лес. Наступил октябрь. Но мистер Мардон словно слыхом не слыхивал об этих прогулках.

Однажды утром он встретил Софью перед домом.

— Я с сожалением узнал, что вы больны, — доверительно сказал он, когда они поговорили о здоровье Фосетт.

— Больна? — воскликнула Софья, как будто отрицая это. — Да кто вам сказал?

— Жаклин. По ее словам, вы поговариваете о том, что вам нужна полная смена обстановки. И доктор, кажется, того же мнения.

— Ах эти доктора! — пробормотала Софья, не опровергая, однако, слова Жаклин. В глазах мистера Мардона мелькнула надежда.

— Вы, конечно, понимаете, — сказал он, еще более доверительным тоном, — что, если вы надумаете, я всегда готов создать небольшой синдикат, чтобы снять этот груз, — он неопределенно махнул рукой в сторону пансиона, — с ваших плеч.

Софья решительно покачала головой, и если учесть, что она уже неделями ожидала, когда с ней заговорит мистер Мардон, это было довольно странно.

— Совсем расставаться с пансионом необязательно, — сказал Мардон. — Вы могли бы сохранить свои полномочия. Мы бы сделали вас управляющей на жалованье, и вы получали бы свою долю прибылей. — Остались бы такой же хозяйкой, как сейчас.

— Ну! — беззаботно сказала Софья. — Если расставаться с пансионом, так расставаться. Не люблю полумер.

Эти слова положили конец пансиону Френшема как частному заведению. Софья это понимала. Мистер Мардон это понимал. Сердце мистера Мардона екнуло. В своем воображении он увидел, как образуется сначала синдикат с ним во главе и как затем пансион выгодно перепродается акционерному обществу. Мистер Мардон увидел, как в одно мгновение зарабатывает — и притом для себя лично — кругленькую сумму в тысячу, а то и больше франков. Цветок — его надежда, которую он успел похоронить, — расцвел как по волшебству.

— Хорошо, — сказал Мардон. — Расставаться так расставаться. Уходите на покой — вы его заслужили, миссис Скейлз.

Она снова покачала головой.

— Подумайте, — сказал мистер Мардон.

— Я дала вам ответ много лет назад, — упрямо ответила Софья, боясь, как бы он не поймал ее на слове.

— Прошу вас, подумайте, — повторил он. — Давайте через несколько дней вернемся к этому разговору.

— Бесполезно, — ответила Софья.

В своем невыразительном костюме он качающейся походкой двинулся по улице с достоинством, подобающим Льюису Мардону, величайшему комиссионеру по продаже домов, известному не только на Елисейских полях, но и по всей Европе и Америке.

Через несколько дней он вернулся к этому разговору.

— Только по одной причине я вообще веду эту беседу, — сказала Софья. — Эта причина — состояние здоровья моей сестры.

— Вашей сестры? — воскликнул Мардон. Он не знал, что у нее есть сестра. Софья никогда не говорила о своей семье.

— Да, ее письма меня тревожат.

— Она живет в Париже?

— Нет, в Стаффордшире. Она никогда оттуда не уезжала.

И чтобы сберечь свою гордость, Софья внушила мистеру Мардону, что Констанция тяжело больна, в то время как на самом деле у Констанции был только ишиас, да и то наполовину вылеченный.

Софья уступила.

Глава II. Встреча

I