Повесть о суровом друге

Я крепко зажал в кармане патронную гильзу. Илюха подкрался сзади и грубо полез ко мне в карман. Я схватил его за руку.

- Чего хватаешься? - обиделся он.

Наступил момент рассчитаться с Илюхой, и я взял его за рубаху.

- А ты чего по карманам лазаешь?

- Да мы же играем. - Илюха попятился. - Я разве взаправду?

- Нет, ты чего в карман лезешь? - наступал я.

Со двора выбежал Абдулка, стал между нами и не дал драться. Может быть, к лучшему: мы все побаивались длинных и грязных Илюхиных ногтей, еще вцепится, глаза выдерет.

- Ладно, обожди, я тебе еще надаю, - грозил я.

Илюха хныкал.

В это время подошел Васька. Он снял с плеча мешок и сел на лавочку. Несколько минут все молчали. Потом Илюха шмыгнул, провел под носом рукавом и попросил:

- Васька, расскажи нам...

- Чего тебе рассказать?

- Чего-нибудь.

Васька покосился на рыжего, как бы придумывая, чем его поддеть. Потом сказал.

- А ты новость знаешь?

- Какую?

- Говорят, что в Казани пироги с глазами...

- Как? - не понял Илюха.

- А так. Их едят, а они глядят.

- Г-гы...

- Расскажи, как ты в тюрьме сидел, - попросил подошедший Уча.

Васька сплюнул сквозь зубы:

- Очень просто. Как сейчас сижу, так и в тюрьме сидел.

- Врешь, - сказал Илюха.

Тонька, стоя у калитки, с нежностью смотрела на Ваську. Потом она зачем-то побежала в дом.

- А тебя в тюрьме били? - спросил Илюха.

- А как же? - ответил Васька. - Для того и тюрьма у немцев, чтобы людей терзать.

- Вот глядите, как били, - сказал я с гордостью за Ваську, снял с него шапку, и ребята с уважением потрогали шрамы на Васькиной голове.

- За что тебя били? - спросил Илюха.

- Много будешь знать, скоро состаришься, - сказал Васька, взял мешок и легко перебросил его через плечо.

- Пойдем, Леня, а то базар кончится.

- Вась, а кто у нас флаги поснимал? - не отставал Илюха.

- Бандит Яблочко.

В эту минуту из дому выбежала Тонька. Что-то пряча за спиной, она озорно оглядела ребят.

- Кому подарить? - спросила она, подняв над головой вареную картошку.

- Мне, - поспешно сказал Илюха.

- Мне, мне, - в один голос проговорили мы с Учей и потянулись к Тонькиному угощению.

Один Васька молчал.

- Давай мне, - сказал Абдулка.

- Ты уже ел, - заметила Тонька и несмело подошла к Ваське: - На, Вась, ну бери же, у меня еще есть.

- Вот еще, зачем я возьму? Ешь сама.

- Да бери же, чудной, - попросила она с обидой в голосе и насильно сунула картошку в карман Васькиного пиджака.

Васька укоризненно покачал головой и сказал:

- Ну ладно, за мной будет долг...

Мы пошли. Дорогой Васька спросил:

- Хочешь есть?

- Так себе, - сказал я и подумал: «Хорошо бы...»

Васька вынул из кармана Тонькину холодную картошку и дал мне.

- А ты? - спросил я.

- Ешь, я сытый.

Все же я разломил картошку пополам.

- Бери ты, тогда и я возьму.

- Не выдумывай. Я старший и могу терпеть.

Все-таки я переспорил, и мы разделили картошку на двоих.

3

Базар, открытый на Сенной площади, был немноголюдным. Несколько торговок с макухой и колбасой, подвода с подсолнухами и высокий воз соломы. Одна подвода привезла кукурузу. Возле нее была давка.

Наверху, прикрыв собой желтую кукурузу, сидела толстая крестьянка. Рядом с ней - дядька в оранжевом кожухе и в бараньей шапке. Он кричал:

- Гражданы, не товчиться коло брички! Уже нема кукурузы, уся!

- Эй, - выкрикнул один из толпы, - за сапоги сколько дашь? - И поднял над головой новые хромовые сапоги.

Крестьянин пренебрежительно взглянул на них.

- Два фунта, - сказал он и отвернулся.

Толпа напирала. Но толстая тетка пищала:

- Нема, бабоньки, кукурузы, и не стойте, нема.

В стороне громко кричала другая торговка:

- Колбаса баранья по дешевке! Сто тысяч рублей порция! Только сто тысяч!

- В кавалерии твоя колбаса не служила? - спросил проходивший мимо паренек.

Торговка осыпала шутника бранью.

- Раки, раки! - вдруг услышал я сзади грубый голос.

Я оглянулся и увидел старуху. Она была обута в сапоги. На маленьком лице, закутанном в серый платок, выделялся толстый нос, из которого торчали черные волосы. Глаза у старухи были темные, как два медных пятака.

Васька достал кофту и начал торговаться с теткой, продававшей пять штук картошек, а я подошел к старухе посмотреть раков.

- Ты шо, хлопчик, - спросила она, - рака хочешь?

- Почем? - деловито осведомился я.

Старуха пытливо оглядела меня и сказала:

- Не купишь, дорого.

- А может, у меня сто тыщ есть, - сказал я.

Старуха показала в улыбке желтые зубы и сочувственно покачала головой.

- Бачу я, бидный ты, хлопчик. Я тебе рака за так дам, без грошей.

Она взяла за клешню одного рака и протянула мне. Я попятился.

- Бери, дурный, - сказала она, - бери, я еще дам. Ты хлопчик бидный, я бачу.

Машинально я принял от нее двух раков и покосился на Ваську, который уже продал кофту и покупал картошку. Я хотел было подойти к нему, но старуха потянула за руку:

- Иди до мене, хлопчик, у тебе, мабуть, батька нэма, да?

- Нету, - угрюмо сказал я.

- Ну вот. Я и вгадала. Як тебе зовуть?

- Ленька.

- От, яке гарне имя, аж мини завидно. А скажи, Леня, що там за собрание сегодня в городи?

- Праздник нашей власти, - сказал я.

- А-а, вот як! Шо ж, усим туда можно, чи тилки Червоной Армии?

- Только трудящим, - ответил я.