Повесть о сыне

Работа штаба продолжалась и на новой квартире. Нина Иванцова и Валерия Борц были связными у Олега и по нескольку раз в день забегали к нему. Не зная, в чём дело, Лидия Макаровна сказала мне, смеясь:

— Как девушки-то дружат с нашим Олегом, а! — И потом, уже без шуток, предупредила меня: — Пусть он сам-то не выходит по вечерам из дому.

Как-то Попова завела с Олегом откровенный разговор:

— Скажи, Олег, ты, может быть, слышал: скоро ли прогонят фашистов с нашей земли?

Олег ответил сразу:

— Лидия Макаровна, чтобы как можно скорее прогнать фашистов, надо нам всем помогать Красной Армии. Есть такое изречение: кто, если не ты? И когда, если не теперь?

— Помогать, Олег, надо, да нечем — нет оружия. Голыми-то руками не очень доймёшь немца.

— Помогать можно и без оружия, — помолчав, ответил Олег и спросил в упор: — Скажите, а вот вы… смогли бы помочь партизанам?

— А что ж! С охотой. Но как?

— О, Лидия Макаровна, способов много, лишь бы была охота! Например, представьте себе такой случай. За партизаном гонятся немцы, они напали на его след, вот-вот поймают. А спрятаться партизану негде. И вдруг он вбегает в ваш дом. Признаётся, кто он. Просит спрятать его. Скажите, Лидия Макаровна… вы бы помогли ему?

— Обязательно!

— Зная, что фашисты вешают партизан?

— Да, Олег.

Много они говорили в тот вечер об оккупантах, о борьбе с ними, об успехах Красной Армии, о том, что немцам придётся скоро бежать не только из Краснодона, но и со всей Советской земли.

На четвёртый день полиция выпустила Ваню и Бориса. Им посчастливилось выкрутиться, и даже легко. Выручили ребят их смётка и выдержка.

Вышло это так. В тот вечер, когда они несли радиоприёмник, их случайно встретил начальник полиции Соликовский. Узнав, что́ они несут, Соликовский повёл ребят в полицию. На допросе Борис Главан представился наивным простачком и понёс всякую небылицу:

— Аппарат этот? Да он у меня и при Советской власти был. Я его не отдал тогда, а взял да запрятал. Я же не знал, что при немецкой власти нельзя радио слушать. Нельзя? Запрещено?.. Ну что ж, пожалуйста, берите себе приёмник. Вообще-то он мне надоел. Таскайся с ним! Неприятности всякие…

Бориса спросили о Ване Земнухове. Борис махнул на Ваню рукой и усмехнулся:

— Этот-то? Да я его случайно встретил на улице. Он какой-то чудной парень, в радиоаппаратуре вовсе ничего не понимает.

Борис отлично разыграл роль наивного простака. Полиция попалась на удочку. Приёмник оставили, а ребят на всякий случай продержали три дня, а потом отпустили.

За колючей проволокой

Стало известно, что немцы собираются вывезти в Германию крупную партию скота, отнятого у нашего населения. Штаб «Молодой гвардии» решил не дать немцам вывезти скот.

Разработали план действий, расставили людей, и, когда скот гнали на станцию, молодогвардейцы набросились на охрану, перебили её, а пятьсот голов скота разогнали по степи. Лишь несколько коров погибло во время перестрелки с охраной.

На окраине Краснодона был лагерь смерти, в несколько рядов обнесённый колючей проволокой. Сколько там было наших людей — не знаю. Голод, стужа, болезни валили их с ног.

Больных и слабых оккупанты гоняли на тяжёлые работы. Горе было тому, кто терял силы и падал, — его тут же добивали прикладом.

Однажды пошла я в станицу Морозовскую выменять хлеба. В Морозовской тоже был лагерь. Проходя мимо него, я увидела группу женщин. Они стояли недалеко от проволоки и на что-то смотрели.

Подошла и я к ним.

— Что тут случилось? — спросила я у женщин.

Мне никто не ответил, да и невозможно было рассказать человеческими словами то, что происходило за колючей проволокой.

Больной красноармеец попросил у часового напиться. К удивлению, фашист не отказал, быстро сбегал в хату и вынес оттуда раскалённую кочергу.

— Рус, рус, пей! — засмеялся он и сунул кочергу красноармейцу в рот.

В ужасе мы отшатнулись. Но ещё долго в ушах стояли стон больного красноармейца и хриплый хохот фашиста.

У Олега вся кровь отхлынула с лица, когда я, плача, рассказала ему, что видела в Морозовской.

И вот штабу «Молодой гвардии» стало известно, что на хуторе Волчанском есть ещё один лагерь военнопленных.

Молодогвардейцам Грише Щербакову, Коле Сумскому и ещё нескольким, во главе с Анатолием Поповым и Женей Шепелёвым, было поручено напасть на лагерь.

Тёмной ночью ребята неслышно подползли к воротам лагеря и накинули часовому мешок на голову.

Пленные начали разбегаться. Убежало не меньше ста человек. Могли бы разбежаться и все, если бы не немец, который случайно проходил мимо лагеря. На его выстрелы прибежали полицейские и замкнули ворота.

Самые юные

Как-то — это было в декабре — Олег собрался вечером в кино.

За все восемь месяцев оккупации немцы показали кинокартины для населения не более десяти раз. Это были удивительно бессодержательные картины, герои которых, откормленные немцы и немки, только и делали, что объедались да купались в ваннах.

Молодогвардейцы главным образом ходили в кино для своих целей.

— Ты, мамочка, — Олег посмотрел на меня ласково, — не волнуйся, если я после кино задержусь немного. Хорошо?