Повесть о Жене Рудневой

«Дорогая Евгения Максимовна!

Благодарю Вас за Ваше письмо от 19.X. Оно было для меня неожиданно и тем более приятно и дорого, а содержание его в особенности. Я Вас помню, заприметил с 1-го курса. И вот Вы уже полгода на фронте, и число боевых вылетов подходит к 300, а число ударов по врагу уж я не знаю сколько сотен. Браво, Женя Руднева! Браво! Я прямо был растроган до слез, читая Ваше горячее письмо. Поздравляю Вас с орденом Красной Звезды! Бейте извергов, бейте мерзавцев, и да сохранит Вас судьба для мирной работы после войны.

Хочу сообщить Вам об астрономии. Пулково разрушено, но большинство инструментов и большая часть библиотеки заблаговременно были вывезены и спрятаны под землей. Будем надеяться, что они сохранятся в целости. Часть работников выехала в Среднюю Азию для наблюдения солнечного затмения в сентябре 1941 года, несколько могли уехать позже, но некоторые умерли в Ленинграде. Московская обсерватория цела и неприкосновенна. Только в первые ночи войны упало около 50 зажигательных бомб, но они тотчас были потушены. 6.X мы уехали из Москвы, забрав с собою все главные инструменты, кроме б. рефрактора и 7-мидюймовика (оптику взяли) и 10.X благополучно приехали в Свердловск. За октябрь была налажена служба времени, и 7.XI были пущены первые сигналы. Были построены павильоны баз двух пасс. инструментов и для экваториальной камеры, и с весны начались наблюдения. Тотчас по приезде были организованы работы для нужд Красной Армии (отчасти Вы знаете, какая работа)…

Прошлую зиму было достаточно тепло, нынче хуже. Но ведь это пустяки, если сравнить с тем, что на фронте. Поэтому жаловаться нельзя. Лишь бы скорее были разбиты и изгнаны изверги! В общем, я здоров и могу работать, как следует. Мне уже немного осталось жить, а как хочется дожить до конца войны и прожить хоть несколько лет мирного строительства!

Ваше письмо мы опубликуем в нашей стенной газете «Владилены». Всего, всего, всего Вам лучшего. Правильно: «Без свободной Родины не может быть свободной науки!»

Глубоко уважающий Вас

С. Блажко».

ЖЕНСКИЙ ГВАРДЕЙСКИЙ

Низкая облачность, идет мокрый снег, метеорологи говорят — надолго. Полеты отменены, приказано спать. Летчицы и штурманы в полном снаряжении, в тяжелых унтах, наклонив головы, пряча лица от холодных прикосновений снежинок, молча возвращаются в общежитие. Там хорошо натоплено, уютно, но в душе досада: уже приготовились, что называется, выложиться до точки, летать и летать до утра, а тут — спать. Этому уюту, теплой своей постели цена была бы совсем иная, приди мы сюда на рассвете, после восьми-десяти вылетов, когда ноги передвигаешь машинально, когда голова без мыслей, а веки смыкаются сами собой.