Повесть об Остролистном холме

— Новым директором… — У Маргарет перехватило дыхание.

— Откуда это известно Эльзе? — спросила Энни со стальными нотками в голосе. — Где она это услышала?

— Так где ж, как не в ихней гостиной, в Береговой Башне, — охотно ответила Берта. — Леди Лонгфорд с секретаршей своей нынче там были и сказали мисс Вудкок, чтоб та сказала капитану, что совет может теперь не искать нового директора — она, дескать, его нашла. Эльза им чай подавала и все слышала.

— Подслушала, вы хотите сказать, — уколола ее Энни. Положение домоправительницы мирового судьи обеспечивало Эльзе репутацию весьма информированного источника деревенских новостей. Слухи и сплетни, которые она собирала, пользовались особым доверием, ибо, по общему мнению, несли на себе печать сведений, исходящих от судебной власти.

— Ну уж, не стала бы я так говорить, — рассудительно сказала Берта. — Да только она ведь и впрямь слышала все это. Гейнуэлл был каким-то там миссионером, в Тихом океане, что ли. — Она закатила глаза. — Эльза говорит, коли он мог циливизовать ганнибалов, то уж и с сорейской школой управится.

Наступила тишина. Наконец ее прервала Энни.

— Думаю, Берта, вы хотели сказать «цивилизовать каннибалов». Впрочем, я не вижу связи между привнесением цивилизации туземцам и обучением детей.

— Ну, — сдержанно заметила Берта, — это ж Эльзы слова, не мои.

Маргарет попыталась заговорить, но ей пришлось дважды откашляться, прежде чем она смогла произнести хоть слово.

— Я… я уверена, что доктор Гейнуэлл прекрасно справится с этой работой, — сказала она наконец. Маргарет почувствовала, что ее глаза внезапно наполняются слезами, они мешали смотреть. Она поспешно встала, оттолкнув стул. — Извините ради Бога, я совсем упустила из виду — мне надо кое-что сделать наверху…

Она с трудом нащупала путь к двери, ощущая между лопаток острый как нож взгляд Берты.

— Все в порядке, Мэгги, — сказала Энни. — Сделаешь это позже.

Маргарет остановилась, держась за ручку двери. Она поняла: Энни не хочет доставлять Берте удовольствие, показав, что ее удар попал точно в цель.

— Да вам нечего беспокоиться, мисс Нэш, — сочувственно заметила Берта. — Ганнибалы там или нет, а все одно у него ничего не выйдет. В деревне-то все надеются, что это место вам отойдет. — Она двинула по столу пустую чашку. — Не осталось ли там чего в чайнике, Энни? Еще чашечку было бы в самый раз.

Энни встала, подошла к плите, открыла дверцу духовки, достала оттуда чугунный горшок и подняла крышку.

— По-моему, наш ужин почти готов, Берта. Если вы не против.

Берта тяжело вздохнула.

— Ну ладно, — сказала она и поднялась, опершись ладонями о столешницу. — Пойду-ка я домой да и сама займусь ужином для мистера Стаббса. Сегодня у нас жареная говядина и пирог с почками. — Она наклонила голову набок и задумчиво добавила: — Коли он миссионер, может, у него есть картинки для волшебного фонаря? Такие в прошлом году показывал тот господин в гостинице. И говорил-то как складно! А на картинках, помню, голенькие черные ганнибалы и бусы из ракушек у них, а сами чумазые, спасу нет…

Берта продолжала говорить, когда Энни закрыла за ней дверь.

— Ох, Энни! — вскричала Маргарет и залилась слезами.

Энни обняла сестру и прижала к себе.

— Не плачь, Мэгги, — шептала она. — Члены совета все равно должны понять, что никого лучше тебя им не найти. Они не смогут взять человека, который совершенно ничего не знает о…

— Но он закончил Оксфорд! — Маргарет безутешно рыдала. — Это кандидат леди Лонгфорд! Ты же знаешь, она всегда добивается своего, пусть это и ужасно для всех других.

На этот раз Энни не нашла слов утешения.

7 Слухи расползаются

Само собой разумеется, новость о том, что доктор Гейнуэлл становится претендентом на пост директора сорейской школы, недолго оставалась тайной. За четверть часа до того, как Берта Стаббс выложила эту прискорбную весть сестрам Нэш, Эльза Грейп уже вводила в курс дела Грейс Литкоу, вдову прежнего викария; они встретились у калитки Розового Дома, из которого доносились переливчатые трели Карузо, канарейки миссис Литкоу. Эльза, конечно, знала, что Грейс, бывшая супруга священника, чурается слухов, но, оказавшись первой на ее пути, почтенная вдова оказалась также и первой, кому Эльза сообщила эту новость.

— Сожалею, что ее светлость сочла для себя возможным влиять на выбор совета, — не без основания заметила миссис Литкоу. — Надеюсь, Эльза, вы сохраните при себе эти сведения. Членам совета будет нелегко принять решение при данных обстоятельствах, а слухи, которые неизбежно поползут по деревне, сделают их положение еще труднее. Не хотите же вы, Эльза, причинить им излишние хлопоты?

— Боже упаси, миссис Литкоу, — замахала руками Эльза. — Да ни за что на свете!