Повесть об Остролистном холме

Босуорт с шумом поставил чашку. В Межозерье нечасто устраивались барсучьи бои, поскольку мировому судье Сорея удалось справиться с этой заразой. Однако барсук не слишком удивился, услышав новость.

— Вот почему разорили нору в каменоломне Фермы-На-Холме, — рассудил он. — Петрушка сказала мне, что похитили ее тетушку Примулу с двумя детьми. Мальчонку, правда, нашел Джереми Кросфилд, но ни о Примуле, ни о девочке пока ничего не слышно. — Барсук откашлялся. — Петрушка подозревает в содеянном Джека Огдена — похоже, он снова объявился в деревне.

Профессор выглядел весьма обеспокоенным.

— Я разделяю ее подозрения, — сказал он. — Огден — су-у-ущий дьявол, отъявленный мерзавец. Но я у-у-ума не приложу, что т-у-ут можно сделать.

— А что-то предпринять просто необходимо, — сказал барсук. К профессору он относился с искренней симпатией — тот был воистину птицей высокого полета, достойной восхищения. Однако, отдавая филину дань уважения за несравненный ум и обширную эрудицию, Босуорт полагал Галилео Ньютона неспособным на решительные действия, если только речь не шла о чем-нибудь съедобном — тут уж профессор приступал к делу без малейшего промедления или колебания.

— Еще как необходимо, — согласился филин, помаргивая. — По моему глу-у-бокому у-у-убеждению, следует провести дополнительные исследования, сосредоточив их преиму-у-ущественно в области неу-у-удовлетворительного соблюдения действу-у-ующих законов, направленных против жестокого обращения с животными. Я су-удовольствием изу-учу имеющиеся в моем распоряжении тру-у-уды и доку-у-ументы по этому вопросу и…

— А я подумаю о плане действий, — решительно прервал его Босуорт, — и мы его обсудим.

— Как пожелаете, — охотно согласился профессор, увлеченно поедая яичницу.

Пока филин поглощал завтрак, барсук развернул промокшую газету и скрылся за ней — читать он не собирался, просто ему так было удобнее обдумывать свой план. Тишина в помещении длилась до того момента, когда профессор расправился с завтраком.

Он тяжело вздохнул и стряхнул крошки с перьев.

— Я с у-у-удовольствием приму у-у-участие, если вы скажете, что мне следу-у-ует делать. — Он посмотрел на Босуорта. — Надеюсь, мой друг, вы не станете предпринимать односторонние меры. Не исключено, что там окажется большая гру-у-уппа мужчин и кое у-у-у кого из них обязательно будет оружие. Мне бы не хотелось подвергать себя неоправданному риску.

— Все зависит от того, — сказал барсук, — что вы понимаете под словом «неоправданный». Могу лишь вас заверить, что я не намерен ничего делать в одиночку — это слишком опасно. Впрочем, вот что я предлагаю. Буду рад узнать ваше мнение.

Профессор слушал речь Босуорта, время от времени снисходительно кивая в привычной для филина манере, пока, наконец, могучий храп не подтвердил зародившиеся у барсука подозрения: Галилео Ньютон благополучно отошел ко сну. Босуорт разбудил филина чувствительным толчком в бок и удерживал в бодрствующем состоянии еще пять минут, излагая в заметно сокращенном виде свой план действий, а затем отпустил птицу восвояси. На основании богатого опыта почтенный барсук знал, что попытки иметь дело с профессором, когда для того наступило время утреннего сна, ни при каких обстоятельствах не могут увенчаться успехом.

30 Что же мне надеть?