Повесть об уголовном розыске [Рожденная революцией]

«А ведь и в самом деле, – вдруг подумал Коля. – Остальные тоже грабили, но мы их отпустили. Почему? Они честные, случайно оступившиеся люди. А этот? Преступник. Бывший преступник, – уточнил себе Коля. Откуда-то из глубин памяти всплыл давний разговор с Сергеевым в Смольном: – Пусть Родькин бывший вор, но он – гражданин, и мы обязаны его защищать, – говорил тогда Коля. Почему же теперь он думает иначе? Неужели это первые признаки той страшной профессиональной болезни, которая со временем поражает некоторых работников милиции? Теряется чувство объективности и справедливости. Уже не хватает широты взгляда. И мир замыкается в узкой горловине приказа и инструкции».

– Отведите его в штаб, – приказал Коля. – Если он непричастен к убийству кассира – передать его в местное отделение милиции.

Лейтенант и старшина с облегчением переглянулись.

Миша играл вальс Шопена. Он играл с полузакрытыми глазами, весь отдаваясь музыке, и хотя Коля понимал, что его питомцу явно не хватает и мастерства, и таланта, он все равно ловил себя на мысли, что гордится Мишей, любуется им. В конце концов так ли уж необходимо оперативному уполномоченному уголовного розыска быть первоклассным музыкантом. Достаточно, если он в своей профессии мастер, а музыка, искусство никогда не дадут ему закостенеть в узком, чисто служебном мирке. Это Коля понял давно, еще в двадцать втором, в Петрограде, когда первый раз привела его Маша в Зимний, и восхищенный, остолбеневший от восторга и удивления, стоял он на первых ступеньках Иорданской лестницы и думал, что даже в самых удивительных и красивых сказках матери не было такой красоты. Маша! Маша! Ни на секунду, ни на мгновение не уходят мысли о тебе… Ты всегда рядом, и даже если тебя уже нет, ты все равно рядом, потому что те, кого мы любим больше собственной жизни, умирают только один раз – вместе с нами. Коля очнулся. Рудаков втолкнул в дверь дородного, лет сорока пяти мужчину в высокой смушковой шапке «пирожком». Воротник длинного пальто тоже был сделан из смушки.

– Дезертир, – коротко доложил Олег. – Хотел смыться, да ребята его вовремя прихватили.

Ввели второго – лет двадцати трех, перепуганного, но нахального. Он посмотрел на Колю:

– Чего хватаете? Делать вам нечего? Я вот позвоню сейчас в Моссовет Дубкову, он вам пропишет закон!

– Кто вы такой? – спросил Коля у первого. – Документы.

– Я директор завода! Немедленно отпустите меня! – крикнул задержанный. – Я еду в главк, вы срываете правительственное задание!

– Вот его чемодан, – Олег взял из рук сотрудника огромный кожаный чемодан и раскрыл. Чемодан был доверху набит пакетами с крупой и сахаром. Под пакетами лежало пять кругов колбасы.

– Это вы тоже везете в главк? Там что же, банкет? – Коля прочитал служебное удостоверение директора и добавил: – У вас есть две возможности.

– Какие? – Директор опустил голову.

– Если вы настаиваете, что ехали в главк, я передам вас в военный трибунал, – это первая возможность.

– Я отвергаю ваши намеки! – заявил директор. – Делайте, что хотите!

– Идемте, – Коля вышел на улицу. У дверей клуба стоял ЗИС-101. – Садитесь. – Коля сел рядом с шофером, хлопнул дверцей.

– Куда прикажете? – спросил шофер. – Впрочем, догадываюсь: в НКВД, так?

– Мерзавец ты, Афанасий, – сказал директор. – Обещал помочь и продаешь меня при первом же испытании.

– Вы тоже не из Парижской коммуны, – злорадно отозвался шофер. – А органы разберутся, кто из нас большая гнида.

– Замолчите оба, – приказал Коля. – Где ваш завод?

– На Бутырском валу, – с готовностью отозвался шофер.

– Поехали.

…Это был не завод, а всего лишь мастерская по производству замков. В связи с нехваткой на фронте оружия и боеприпасов ее, как и многие другие подобные предприятия, превратили в маленький заводик по производству гранат. Во дворе стояли военные грузовики, около десятка женщин в ватниках грузили на них ящики с гранатами РГД. Женщины увидели ЗИС, побросали ящики и бросились к автомобилю:

– Тит Иваныч, – закричала пожилая женщина с красной повязкой на рукаве. – Разве это дело? Вот товарищи военные отказываются принимать!

– В чем дело? – Директор вылез из кабины. К нему тут же подошел молоденький лейтенант в замасленном, порванном обмундировании.

– Вас под трибунал, надо! – заорал он. – Что это за гранаты? Как они будут работать? Запалы где? Где запалы, крыса тыловая, к стенке тебя!

– Тихо, – директор в отчаянии посмотрел на Колю. – Алла Петровна, что же, я и отлучиться уже не могу? Где у вас голова, Алла Петровна? Запалы в третьей кладовой!

– А ключи – у вас… – спокойно парировала пожилая. – Вы так торопились в свой главк, Тит Иваныч, что про все на свете забыли!

– Сломали бы замок, – директор схватился за голову.

– За это – трибунал, сами знаете, – мстительно сжала губы Алла Петровна.

– А если бы я совсем не вернулся? – завопил директор.

– Тогда по вашей вине на фронте погибли бы люди, – тихо сказал Коля. – Так куда вы ехали?