– По словам свидетелей получается так, - сказал Коля, - что все четверо без пяти два были живы и здоровы, а ровно в два - мертвы! Прошу учесть, что именно без пяти два стало известно о зарплате, начала сбегаться очередь, в коридоре набилось полно народу… Как могло произойти, что никто ничего не заметил, не услышал? Нельзя заподозрить несколько сот людей в сговоре или трусости. Прошу изучить план. Вы видите: постороннему человеку, да и не постороннему, спрятаться здесь негде и уйти, да еще с мешком денег, - невозможно.
– Ваши предложения? - спросил Сергеев.
– У меня их нет… Пока нет, - уточнил Коля.
– Да… - Сергеев пожал плечами: - Плохо. Первый день уже на исходе.
Все молчали. Если бы эти слова произнес не Сергеев, а кто-нибудь другой, они вызвали бы бурю гнева и поток возражений. Но Сергеев был из своих свой. Он знал, что такое зловещий посвист бандитских пуль, бессонные ночи и горечь поражения. Он был товарищем по борьбе. С ним незачем было спорить, его незачем было уговаривать, что дела не так плохи, как кажутся, и в конечном счете все образуется. Дела были плохи, очень плохи, и все это отлично понимали. По горячим следам преступление раскрыть не удалось, а это обещало затяжной и трудный розыск, ибо с каждой следующей минутой время все больше и больше склоняло чашу весов в пользу преступников или преступника, оставляя уголовный розыск в болоте неведения, лихорадки и ложных бесперспективных направлений, которые все равно необходимо отрабатывать, но которые - и все это знали - к успеху не приведут.
– Завтра я должен услышать от вас совершенно четко, - сказал Сергеев, - какое направление, какую версию вы считаете, наиболее перспективной. На ее отработку я прошу тебя, Бушмакин, поставить лучших людей. - Сергеев посмотрел на Колю. - И последнее. Рабочим выдадим деньги на шесть дней. Если в течение этого времени вы окажетесь несостоятельными, - вы будете нести ответственность за все дальнейшее. Не говорю о моральном уроне, о подрыве авторитета Советской власти и доверия к ней, не забывайте, есть еще и заказ. Заказ флота под угрозой срыва! Этого допустить нельзя. До завтра. - Сергеев ушел.
Воцарилось молчание. Дым от дешевых папирос - "гвоздиков", как их называли оперативники, свивался под потолком в затейливое облако.
– Какие будут мнения? - наконец спросил Бушмакин.
– Колычева бы сейчас послушать, - с тоской сказала Маруська. - Вот была голова.
Нил Алексеевич Колычев умер в декабре 1931 года - внезапно, в своем кабинете, как писала газета управления, умер на боевом посту. Похоронили его почетно, с трехкратным оружейным салютом и речами. Когда у Елизаветы Меркурьевны спросили, какой бы она хотела видеть памятник на могиле мужа, она молча кивнула в сторону скромных обелисков со звездочками, которые возвышались над могилами Гриши, Никиты и Васи. Доложили Кузьмичеву. Он долго раздумывал, потом сказал:
– Уважьте блажь старухи. Только без звездочки.
Памятник установили, а весной, когда Коля приехал на кладбище, чтобы поправить осевший холмик, он увидел, что обелиск Колычева венчает красная пятиконечная звезда. Так она и осталась на памятнике - вопреки мнению товарища Кузьмичева.
– Да, - нахмурился Бушмакин. - Я бы тоже очень охотно выслушал мнение Нила Алексеевича. Но что толку о несбыточном мечтать?
– Я все время задаю себе вопрос, - задумчиво сказал Коля. - Почему два человека убиты выстрелами в затылок, один в переносицу, а владелец оружия, которым совершено убийство, застрелен в сердце?
– Тебя механика этого дела интересует, что ли? - спросила Маруська.
– Ответить на мой вопрос - это значит восстановить картину нападения.
– Увидеть своими глазами, - добавил Витька. - Хорошо бы.
– Особенно хорошо - увидеть, где деньги лежат, - насмешливо сказала Маруська. - Давайте лучше об уликах поговорим, это полезнее будет.
– Не знаю, не знаю, - Бушмакин с уважением посмотрел на Колю. - Воображение для нашего брата - хлеб. Вроде как для писателя или поэта.
– Я твою насмешку отвергаю, - повернулся Коля к Маруське. - Если ты хочешь работать со мной по этому делу, - шутки в сторону.
– Есть! - улыбнулась Маруська. - Кого еще берешь в опергруппу?
Коля встретился с умоляющим взглядом Витьки и тоже улыбнулся:
– Ну как мы без него?
– Семейственность разводите, - проворчал Бушмакин. - Ладно. Был бы результат.
Еще раз осмотрели помещение кассы. Коля тщательно измерил все расстояния - между трупами, от каждого трупа до стены, окон и дверей. Маруська записывала. Витька пока только глазел.
– Какие предложения? - спросил Коля. - Давай, Витя, не стесняйся.
Витька покраснел:
– В пределах инструкции, товарищ начальник. Ну, чтобы за номерами похищенных купюр следили по торговым заведениям, - мало ли? Не исключен крупный выброс похищенных денег. В малинах зацепиться надо - может, кто и обронит нужное нам слово.
– Ничего, - кивнул Коля. - Мыслишь немного привычно, но инструкции тоже надо выполнять.