«Повесть временных лет» как исторический источник

Всё это я говорю к тому, что, поскольку до сих пор неизвестно, когда именно Владимир I начал чеканку своей монеты, можно полагать, что она была предпринята одновременно с другими реформами (церковной, судебной и пр.) еще при жизни «царицы Анны», держащей Русь в орбите внешней политики византийского Двора и Церкви. Этим объясняется как приурочение «златников» к солидам, так и подражание в оформлении им «сребреников» I типа. Поэтому резкое прекращение золотого чекана и столь же резкое изменение в оформлении «сребреников», выступающих в качестве независимой от Византии монеты, естественно связать со смертью Анны, охлаждением отношений с Константинополем и резкой переориентацией Владимира I на контакты с Европой, результатом чего явилась, с одной стороны, женитьба Святополка, ставшего, похоже, соправителем Владимира, на дочери Болеслава I в 1012 г.[651], а вскоре и собственная женитьба Владимира на внучке Отгона I, дочери графа Куно фон Эннинген, как об этом пишут вслед за Н. А. Баумгартеном В. Т. Пашуто и В. Д. Королюк[652].

Естественно, это не более чем предположение, однако оно находит косвенное подтверждение в сообщении Титмара из Мерзебурга о наличии у Владимира только трех сыновей, из которых de facto ему наследовали лишь двое, поскольку третий, Святополк, содержался в заточении, а после смерти Владимира сразу же бежал к Болеславу[653]. Однако наличие эмиссии трех типов «сребреников Святополка» (при перечеканке монет Владимира) позволяет думать, что усобицы начались не сразу, какое-то время братья поддерживали мир, и именно в это время могли быть чеканены монеты с именем «Петрос» и «Петор», принадлежащие Мстиславу[654], тем более, что все без исключения находки монет Святополка и этих двух типов сосредоточены на левобережье Днепра в трех пунктах (клад у с. Денисы, Переяславского уезда, вместе с 7 сребрениками Владимира II–IV типов; Нежинский клад 1852 г., состоящий в основном из сребреников Владимира II–IV типов; курганы у с. Митьковка Климовского р-на, в которых было найдено также 8 сребреников Владимира I и II типов и 4 сребреника Святополка, в том числе и с именем «Пет-рос»[655]). Другими словами, нумизматические и сфрагистические материалы убеждают, что мы ровным счетом ничего не знаем не только о том, что происходило в первой четверти XI в. в Киеве и на территории Среднего Поднепровья, но и кто был участником этих событий, имея дело исключительно с текстами, а не с реальными лицами.

Таким образом, загадок, связанных со смертью Владимира и судьбой Святополка, оказывается много больше, чем мы думаем. В любом случае, наличие русских монет древнейшего чекана с именем Святополка, являющихся продолжением монетного дела Владимира I, ставит вопрос о его наследниках, о точности сообщений Титмара относительно судьбы Святополка и о том, что же происходило на Руси в 1015–1018 гг. Поэтому, даже если допустить, что В. Л. Янин прав в своей догадке о крестильном имени Святополка — «Петр», это ничего не меняет в данной ситуации, объясняющей смену чекана, но по-прежнему требующей объяснения содержания и происхождения «знаков рюриковичей» в геральдике первых русских князей, вызвавших немедленную «реплику» в виде «малых сребреников» Ярослава с превращением «трезубца» — в «ререга». И это при том, что, как известно, «первый Рюрик» среди потомков Владимира I появляется только в середине XI в., т. е. много позднее, чем монеты с «его» знаком.

Остается еще отметить, что в то же самое время (первая треть XI в.), когда в Киеве и Новгороде на Волхове (?) делаются первые опыты чеканки монет, на берегах Керченского пролива, т. е. на территории «внутренней Росии» Константина Порфирогенита, наблюдается чеканка медных миллиарисиев, подражающих монетам Василия II (976–1025) и Константина VIII (1025–1028)[656], — факт, до сих пор не поставленный в связь с древнейшим чеканом Владимира I и находкой его монет на берегах Азовского моря.

13. Топология Руси и проблема Тмутороканя