Повести

«Те, которые уступят неприятелю место, в числе людей считаемы не будут; таковых следует не принимать в компании, а также не вступать с ними в брак».

А король Карл объявил своим войскам, что для них уже расписаны в Москве квартиры; он сказал, посулив им верную удачу: «Приглашаю вас завтра пообедать в шатрах московского царя…»

Двадцать седьмого июня еще при звездах, в предрассветной прохладе и тишине, шведская армия покинула свой стан.

Противник рассчитывал напасть внезапно.

Шведам было слышно, как впереди стучат топоры и заколачиваются гвозди — это достраивались редуты. С одного из них враг был замечен. Всадник вынырнул из темноты, быстро повернул коня и выстрелил из пистолета. И тотчас же повсюду раздался барабанный бой.

Шведская пехота четырьмя густыми колоннами, а позади конница шестью двинулись к редутам. Первый же выстрел русских орудий оторвал головы двум гвардейским генералам, а второй повалил капитана и четырех мушкетеров Остготского полка.

Но противник устремился вперед. Два продольных укрепления не были еще закончены, и шведы без труда овладели ими. Однако тут же сказалось устройство редутов. Их огонь стал поражать врага в тыл и фланги. В то же время русская кавалерия под начальством Меншикова отрезала шесть батальонов пехоты и несколько эскадронов кавалерии от главных сил шведов и вынудила их отступить к монастырскому лесу. Этими частями командовали шведские генералы Шлипенбах и Роос.

Меншиков трижды опрокидывал шведскую конницу, но ее всякий раз поддерживала пехота и наносила его частям сильный урон.

И удаль Меншикова едва не испортила дела. Его задачей было сдерживать шведов лишь до тех пор, пока русская армия не выйдет из лагеря. Прикрывать же долго редуты было бесцельно. И Петр уже дважды приказал ему отступить.

Но Меншиков стоял на своем. Он слал Петру трофеи и доносил, что «изрядно» бьет шведов; приказать же коннице «налево кругом!» нельзя: неприятель может слишком осмелеть.

Но вот шведский фельдмаршал Рейншильд понял, что редуты взять невозможно, и заставил пехоту пройти м е ж д у н и м и. Тогда Петр отдал решительный приказ: главным силам кавалерии отступить вправо, но при этом «крепко смотреть», чтобы враг не мог загнать ее в лощину, то есть прижать к горе.

Маневр оказался для противника гибельным. Неся огромные потери, он прошел сквозь редуты, и его правый фланг оказался под огнем русских пушек. Неприятель увидел, что его погоня за конницей «не весьма ему прибыльна», и, расстроенный, отступил в лес.

Русский генерал Ренцель тем временем завязал бой с «отрезанной» шведской конницей, сражавшейся под начальством Рооса. А Меншиков атаковал укрывшуюся в овраге пехоту, уничтожил ее и захватил Шлипенбаха. Отнимая у него шпагу, он сказал с усмешкой: «Нечем хвалиться, коли из рук валится!» — и повел генерала в плен.

Теперь Петр стал хозяином битвы. К шести часам утра он вывел из лагеря почти всю русскую армию и выстроил пехоту в две линии, поставив на флангах драгунские полки.

Перед этим он сказал:

— У нас сорок семь полков, а у шведов только тридцать четыре. Если вывести все войска, то неприятель в бой не вступит; поэтому число полков надо уменьшить.

С этой целью шесть из них были оставлены в лагере. Но противник бездействовал, и Петр решился на новое ослабление своих сил.

К северо-западу от шведского стана стояли казаки, преграждавшие врагу путь отступления на Кременчуг и Переяславль. Шесть драгунских полков были посланы туда, будто бы в помощь казакам. Расчет оказался верным. Шведы заметили маневр и перешли в наступление. Разъезды тотчас донесли об этом Петру.

— Воины! — сказал он. — Пришел час, который решит судьбу отечества!.. Не должна вас смущать слава неприятеля, якобы непобедимого, ложь которой вы доказали не раз своими победами… Имейте в сражении перед очами вашими правду… А о Петре ведайте, что ему жизнь недорога, жила бы только Россия во славе и благоденствии!

«НЕПОБЕДИМЫЕ ШВЕДЫ ХРЕБЕТ ПОКАЗАЛИ»

Пахана шведская пашня

Солдатскими ногами;

Боронена шведская пашня

Солдатскими руками;

Посеяна новая пашня

Солдатскими головами;

Полита новая пашня

Горячей солдатской кровью…

К девяти часам армии сошлись на орудийный выстрел.

Заговорили русские пушки. Картечь и ядра посыпались на шведов, но они шли, стойко выдерживая огонь.

Расстояние между войсками уменьшилось до двадцати пяти сажен, и началась ружейная подготовка атаки. В это время шведская пехота вытянулась в одну линию, а кавалерия построилась на флангах — в две.

Залп следовал за залпом. Но войска стояли, как неподвижные стены.

Когда пальба затихала, были отчетливо слышны слова команды. И затем вновь гремели шведские мушкеты и длинные русские ружья — солдаты называли их «турками»; они били на пятьсот шагов.