Повести

Сейчас, как никогда, Михайличенко была бы здесь полезна. У Курбатова возникло сомнение: нет ли связи между химическим составом фотоэлектрического слоя и строением пластмассы? В работе Михайличенко приведены случаи воздействия соединений таллия на органические вещества. Она нашла способ, как быстро это обнаружить, и, конечно, помогла бы Курбатову решить вопрос о причине появления трещин на плите зеркального поля.

«Надо дать телеграмму, — подумал он, чувствуя, что это вызовет ироническую усмешку директора института. — Действительно, странная непоследовательность. Но что поделаешь? Такую работу Кучинскому не поручишь, хотя он скоро станет инженером-технологом по фотоэлементам. Сам выбрал специальность, говорит, что любит ее, а работает без души. Нет, не сумеет он разобраться в методе Михайличенко».

Конечно, Курбатов мог бы сам заняться этими исследованиями, но тогда нужно все забросить, а ведь столько еще нерешенных вопросов! Кроме того, к приезду государственной комиссии должен быть готов подробный отчет о годичной эксплуатации фотоэнергетического поля.

Опять и опять мысли инженера возвращались к трещине на плите. Он перебирал всех своих сотрудников, вспоминал людей, которые посещали опытное поле за последние дни. Здесь он хорошо знал всех кроме Кучинского и техников, вчера прилетевших из Москвы. Остальные сотрудники работали у Курбатова целый год. У них было сколько угодно возможностей еще раньше отколоть кусок плиты. Но поле оставалось целым, без единой трещинки. Кучинского здесь не было целую неделю. Он должен приехать только сегодня. А трещина в плите могла появиться лишь за последние четыре дня, потому что до этого Курбатов подробно осматривал восьмой сектор. Значит, не Кучинский. А кто же? Большинство улик против Багрецова. Возможно, и друг его не безгрешен.

«Нет, надо вызвать Михайличенко», — решил наконец Курбатов. И в ту же минуту невольно подумал; пусть бы она лучше доказала старение плит, чем вину человека. Перед глазами встало бледное, растерянное лицо Багрецова и взгляд его, полный горечи и обиды.

На Димку сильно подействовала ночная история. После того как вместе с Бабкиным он получил задание и проверил аппараты, он вдруг почувствовал себя скверно и слег. Поднялась температура, кружилась голова, ничего не хотелось есть. Вообще, с Димкой творилось что-то непонятное. Бабкин объяснял его болезнь ночной простудой. К тому же солнце нажгло голову, ведь Димка все утро ходил без шляпы. А солнце в этих краях серьезное, с ним надо вести себя умеючи.

Техникам отвели маленькую комнатенку, где стояли три кровати, — одна из них была уже занята практикантом, — стол, стулья. Собственно говоря, больше ничего и не требовалось.

Бабкин уложил друга в постель, достал градусник и приказал каждые два часа измерять температуру. Кто его знает, может, у Димки какая-нибудь тропическая малярия. Хотел было Тимофей доложить «по начальству», что тут один больной объявился, но Димка категорически запротестовал:

— Ты что? С ума сошел? Курбатов подумает — притворяюсь, разжалобить его хочу.

Пришлось согласиться. «Эх, Стеши здесь нет! — с сожалением подумал Тимофей. — Она бы живо его на ноги поставила». Тимофей, как многие влюбленные, верил в необыкновенные возможности своей подруги, — никаких врачей не надо.

Хотя Димка ему и ровесник, но с осени прошлого года Тимофей почувствовал, что стал несравненно старше своего беспечного друга.

У семейного человека куда больше забот и ответственности перед обществом. Правда, семья у Бабкина небольшая: он да Стеша, знатный полевод из Девичьей Поляны, и живут они пока врозь, но это временно, из-за неповоротливости строительной организации, которая обязалась построить здание филиала института погоды неподалеку от Девичьей Поляны. Во время отпуска Бабкин приезжал к Стеше. Чуть ли не каждый день он ходил на строительство, помогал чем мог, подавал кирпичи, убирал строительный мусор. Но дело подвигалось медленно. Впрочем, так казалось Бабкину. Дом института погоды строители обещали сдать в срок, а Тимофею хотелось сократить этот срок раза в два.

Димка жалел друга. В самом деле, из-за какого-то пустяка отодвигалось большое человеческое счастье. Стеша ни за что в жизни не уедет из родного колхоза, а Бабкину не хотелось менять любимую специальность. Ведь он специалист по радиометеоприборам. Что ему делать в колхозе? Но вышло великолепно. После ряда исследований, в которых принимали участие Багрецов и Бабкин, видные специалисты предложили построить филиал института погоды в районе Девичьей Поляны. С ними согласились. Бабкин терпеливо ждал, когда он сможет туда поехать, но Стеше это надоело; в один из приездов в Москву вышла за Тимку замуж и на время отпуска увезла его с собой.

Теперь, конечно, не жизнь, а мучение. Видятся редко. Зимой Стеше посвободнее, она бывает в Москве, недавно приезжала на сельскохозяйственную выставку — и опять домой. А у Тимки нет дома, живет у дальних родственников.