Повести

— Вы говорите — план? Спрашивают? — перехватил Павел Иванович последнюю фразу гостя, и недоуменно посмотрел на толстячка, точно увидел его лишь сейчас. — Я не могу помочь. Не здесь надо вербовать рабочую силу.

— Что вы, золотко? Кто к нам пойдет из научного учреждения? Я когда-то сам работал в исследовательском институте заместителем директора. Нет, дорогой Павел Иванович, ваши кадры нас не интересуют. Сырьеца бы нам подкинули. Страдаем… Фонды не спустили, прямо хоть производство закрывай.

Ничего не понимая, Курбатов вновь потянулся за письмом и спросил: — Какое же у нас сырье?

— Не прибедняйтесь, Павел Иванович. На складе я у вас не был, но ведь поле-то огромное. Плиты заменять приходится? Приходится. Нам не нужны новые, нас устроят бэу, то есть бывшие в употреблении… За ними и отважился на такое далекое путешествие.

— Я что-то не слыхал о вашем производстве. Конечно, наши плиты могут найти применение в строительной технике. Из них можно делать крыши железнодорожных будок, в местах, где нет электротока, крыши консервных заводов… Или, скажем, в степи на целине…

Курбатов обрадовался, что нашлись инициативные производственники, которые, не дожидаясь решения Москвы, сами уже думают о массовом применении фотоэнергетики.

— Или, что особенно важно, для сельских больниц. Пока ведь не везде есть электричество… У вас есть какие-нибудь чертежи, проекты?

— Зачем чертежи? Образцы готовой продукции. Но из другого сырья. Прозрачности такой нету. Да и расцветка оставляет желать лучшего. Сами понимаете, как трудно удовлетворять возросшие эстетические потребности покупателя. Мы, конечно, изучаем спрос, ведем статистику. Все самим приходится делать, главным образом потому, что в горисполкомах сидят бюрократы. Даже на письма не отвечают.

— Вы все-таки расскажите, о чем идет речь. О каких образцах?

Директор нагнулся, поднял маленький чемоданчик, стоявший у его ног.

— Вот, извольте видеть, — он вынул из чемоданчика пластмассовую брошку. Это один образец. Тут написано «Люба». Но мы выпускаем разные имена. Обратите внимание на оформление. Над женским именем два голубя. Расположены они на известном расстоянии друг от друга, а то бы художественный совет ни за что не утвердил. Скажут, целуются. Нездоровые эмоции, то, другое, третье. К чему мне эта морока, я стреляный воробей. Но помощи никакой. Недавно пришлось штампы менять, поизносились, у нас же массовая продукция! А как узнать, нужно ли в первую очередь выпускать брошку «Лена» или «Аня»? Кстати, «Аня» лучше идет в сбыт, чем «Нюра». Пришлось писать в разные города, где наша продукция пользуется большим спросом: назовите, мол, наиболее распространенные женские имена. Штамп, или в данном случае прессформа, ведь денег стоит. Ну и что же? Ни ответа, ни привета. У нас большой ассортимент пластмассовых изделий… — Он выложил на стол целую горсть безделушек. — Вот, извольте видеть. С вкраплением золотистого металла, как у ваших плит… Отработанных, отработанных, поспешил он пояснить, заметив гневный взгляд Курбатова. — Мы сможем удовлетворить законные требования покупателя. Но главная наша специальность дамские пуговицы.

— Пуговицы? — переспросил Курбатов.

Во рту стало опаляюще сухо. Так вот к чему сводится весь его труд! Начал с поисков пуговицы, потом Люба стала «пуговичной королевой». Черт знает, какая чепуха! И в конце концов его поле, обещающее людям счастье, растащат по кусочкам на пуговицы, на брошки, на побрякушки.

— Пуговицы? — раздельно выговорил он, вставая. — Брошечки «Люба», «Аня», «Маня»! Жучки, паучки, бабочки. Да как вам не стыдно! Мы солнце хотим на землю спустить, работать его заставить, чтобы лучше жилось человеку, чтобы никогда не знал он военных ночей, чтоб никогда не умирали дети. Да разве этот осколок солнца, — Курбатов протянул гостю кусок плиты, — я отдам вам на чепуху? В этом осколке труд многих поколений! В нем кровь и пот. В нем мечта, дорогой товарищ… Вы знаете, как пахнет мечта?

Директор производства, жучков и паучков, или, точнее, председатель промартели, смотрел на расходившегося изобретателя с кривой улыбкой. Ну и чудак! Настолько заизобретался, что уже спрашивает, как пахнет мечта!

— Успокойтесь, Павел Иванович, — мягко уговаривал его гость. — Мы запросим главк, вам самому не придется решать. А пока хотелось бы получить образец. Вот и бумажка…

Неизвестно, как бы в данную минуту ответил Курбатов, но в кабинет вошел Багрецов.

— Я стучал, Павел Иванович, а вы, наверное… — Вадим не договорил. Товарищ Медоваров?

Пришлось поздороваться.

— Не ожидал вас здесь встретить, — процедил Вадим.

— Я тоже не ожидал, золотко, — в тон ему ответил Толь Толич, которого так называли все от мала до велика. Было видно, что и он нисколько не рад этой встрече.