Повести

— Принципиального значения для меня лично это не имеет. Я ведь тоже не могу сказать, что влюблен в свою работу. Или в тех, с кем работаю. Иногда даже остро их ненавижу. Но только она одна, эта работа, меня и волнует.

— Что ж вас волнует? Бродить по палубе с иностранцами, рассказывать им анекдоты, слушать анекдоты в ответ?

— И это.

— А что же более всего?

— Мне нравится… — Глаза его были как глаза кошки, освещенные светом фар. — Мне нравится… Что тут, в пассажирской службе, люди работают.

— Так они везде работают.

— Нет, — холодно, почти презрительно, сказал он. — Вовсе не везде. А я на многих работах был. И на берегу, да и на судах. Работают хорошо только там, где это окупается. В других местах делают вид.

— Ну и циник.

— Вы даже не представляете какой.

Но он был, конечно, не только циник.

Я встал и оделся — заснуть больше не удастся. Было без четверти три. Ночи? Утра? Нормальные люди на берегу в это время спят. Если у вас бессонница на берегу — вам придется быть наедине с собой, судно — дело иное.

34

Темень поднялась из воды, опустилась сверху, залегла со всех сторон. Когда вдали проглядывал размытый блик, его бледный мазок только сгущал темноту. Черные спины у лееров, тревожная комковатость этих спин. Никакой размер судна недостаточен. Никакой район океана не безопасен. Никакое оборудование. Никакой опыт. Никакие спасательные средства. Никакая помощь с берега. Никакие ближние суда. Вон он — ближний. Где он? Его уже нет. Гибнут и на свету, при полной видимости. А тут?

Качка. Непроглядный мрак. Клятвы деве Марии, себе, морю. Больше никогда, никогда в жизни. Как замечательны темной ночью маленькие города на севере Германии, как там тихо, как приветливо и успокаивающе горят среди листвы редкие фонари… Зачем понадобилось плыть? Мало ли что может случиться на море? Какие там вертолеты военно-морских сил? Да и что такое веревочный трап на шквальном ветру? Как поднять в вертолет старую даму в кресле на колесиках?

На палубе ночью каждый один на один с собой. А кого и просто мутит. В антеннах свист ночного ветра. Это там, уже над берегами, ветер оседает и заворачивает в проулки. Там он уже ручной — там он теребит шейные платки, играет женскими волосами, шуршит песком. Здесь ветер имеет румбы и баллы. На берегу никто ничего не знает о ветрах. Спроси, что такое бриз. Тебе ответят, что это бюро рационализаторов и изобретателей.

Ветер. Настя. Тут все от себя бегут на палубу.

Темень. Звезд сегодня не видно. Качка.

Настя говорит: