Повести

— Отстранять-то не отстранял, но ведь и не назначал никто. А самодеятельность, она для сцены только годится, — ответил Степанов. — А ты, Юра, утвержденный начальник штаба бригады, первый заместитель командира. И пока Ушияка нет, ты и есть командир бригады. На помощь мою можешь всегда рассчитывать, а в самозванцы меня не зачисляй. Так-то, брат Юра. — Степанов положил руку на плечо Мурзина.

— Что, выпил стакан сливовицы и уже отказываешься работать? — пошутил Мурзин.

— А ты, когда выпьешь, работать можешь?

— Работать нет, а-а-а... руководить могу.

— То-то. Вот и руководи, — рассмеялся Степанов.

Он похлопал Мурзина по плечу и отошел к другому концу стола.

— Боевой мужик, — сказал старший лейтенант Надежный, кивая на Степанова.

— Цены ему нет. Одно слово — летчик, — поддержал Мурзин. — Ну да ладно. Не о нем сейчас речь. Как там наши? Когда наступать собираются?

— Точных сроков назвать не могу. Сам не знаю. Но наступление готовится. Разведуправление фронта поставило нам задачу вскрыть дислокацию войск противника в этом районе, сообщать о любых перемещениях воинских частей. Правда, выбросить нас должны были несколько западнее, да летчики что-то подпутали. Вот и приземлились мы в вашем районе.

— Значит, пехом на запад надо идти?

— Сейчас не могу. Радистка у меня неудачно прыгнула. Сильно ушиблась. Совсем передвигаться не может.

— Радистку можно оставить у нас...

— А зачем же я без нее на запад пойду? — перебил Мурзина Надежный. — Что толку в моей разведке, если я ее не смогу в штаб передать! Мы уже доложили в разведуправление фронта. Оттуда приказали действовать пока в вашем районе. Так что работать придется вместе.

— Ну, раз приказали, тогда все в порядке, — обрадовался Мурзин. — И нам с вашей рацией воевать спокойнее. Когда вы смогли бы связаться с Киевом? Надо же сообщить о моем возвращении.

— Хоть сейчас. Пишите радиограмму. Сегодня же вечером передадим.

Вскоре в Киев ушла радиограмма о возвращении Мурзина в бригаду. А на другой день утром уже был ответ:

«Капитану Мурзину принять командование бригадой имени Яна Жижки. Срочно представить на утверждение в Украинский штаб партизанского движения командный состав бригады. Донести о численном составе и о боевых действиях за истекший месяц».

Когда принесли эту радиограмму, в домике матки Чешковой находились Мурзин, Степанов и еще несколько партизанских командиров, зашедших попрощаться перед уходом из села Гощалково в расположение своих отрядов. Познакомившись с содержанием радиограммы, Мурзин вслух прочел ее всем присутствующим и спросил:

— Что докладывать генералу Строкачу о ваших делах?

— Доложим, как есть. У нас полный учет ведется, — ответил Степанов за всех. — Давай-ка, Настенко, свою тетрадку, — обратился он к молодому парню в потрепанной кацавейке.

Тот достал из полевой сумки замусоленную тетрадь.

— Так вот. Только в декабре мы сделали следующее... — начал Степанов, листая тетрадку. — Второго числа пустили под откос воинский эшелон с боеприпасами на линии Валашские Мезеричи — Границе. Это возле деревни Лешна. Уничтожено семнадцать вагонов с боеприпасами. Руководил группой лейтенант Долинов.

4 декабря группа под командованием Иозефа Вавры разоружила взвод венгерских солдат в деревне Карловице.

5 декабря партизан Гончарец со своей группой пустил под откос состав с бензином на участке Яблунка — Валашские Мезеричи. Уничтожено двадцать цистерн.

6-го числа отряд Вавры принял бой на высоте Яворина. Убито пятнадцать немецких солдат и человек двадцать ранено.

Вот за 8-е число записано: группа под командованием Яна Улеглы пустила под откос эшелон с боеприпасами на участке Всетин — Яблунка. Уничтожено шестнадцать вагонов с боеприпасами. Кстати, мы там и оружием разжились.

13 декабря возле города Преров группой Карела Бартонека пущен под откос воинский эшелон противника с военной техникой. Уничтожено четырнадцать грузовых автомашин, убито восемнадцать солдат и, наверное, около полусотни ранено. Эта группа из отряда Москаленко.

— Та-ак! А кто же у вас теперь отрядами командует?

— Пожалуйста, — ответил Степанов. — После гибели Виктора Грековского, а погиб он в бою возле Ратибор от предательской пули в спину...

— Это я уже знаю.