Повести

— Милая моя старуха. Не спится и тебе, — почуял шершавый язык на своем запястье, — ластишься, старая вешалка. Аргуля, Аргуша-а… Куда же нас с тобой занесло? А? Зачем мы здесь? Молчишь…

Дед проснулся на заре. Кабаном хрюкал и плескался под умывальником, окатил холодной водой лицо Семёна.

— Вставай! Покажешь сейчас мне своё хозяйство. На утро заказал вертолёт, много дел в конторе.

Солнце ещё не взошло. Нырнули в дымчатую от лёгкого тумана прохладу. Ударил свежий запах хвои и молодой травы. Влас шёл тяжело и мощно, как бульдозер, круша сапогами светлые капли росы, шёл без тропы, напрямик.

Посмотрел склады, ремонтную базу участка и остановился около сварщика. На земле густо валялись большие огарки электродов. Петров поднял один из них и хрипло закашлялся:

— Фамилия?

— Васильев, — поднялся с чурбана рабочий.

— Месяц будешь на тарифе. Нам электроды кровью достаются, а ты их, толком не использовав, в грязь кидаешь?! Старатель — от слова стараться. Это — твои деньги под ногами валяются… Ещё раз увижу, мойся в бане — и на вертолёт. Деньги надо уметь считать, — пнул ногой лежащую бочку и обернулся к Семёну:

— Знаешь, что в ней?

— Знаю, жидкое стекло для электродов.

— Знаешь, и она тут валяется! Чтоб трактор раздавил? Нет рук прибрать на стеллаж? Будь, наконец, хозяином здесь, а не гостем. Старатели…

На полигонах успокоился. Что-то быстро черкал в записной книжке карандашом, считал кубометры и светлел лицом.

— Ну ладно, работай, я полетел. У меня ещё четыре таких, как ты, разгильдяя на других участках. Не забудь про землесосы.

Только вернулись в поселок — и вертолёт. Рабочие осторожно выгружали тяжёлые детали землесоса, суетились вокруг, покрикивая друг на друга. Дед подошёл, погладил рукой шершавые бока литья и как-то по-домашнему, будто лаская внука, проворчал:

— Ты уж не подведи меня, железяка чертова, поработай. — Поднялся в салон, устало развалился на откидном сиденье. — Трогай! — пробасил хмурому командиру, как извозчику.

Вертолёт раскрутил обвислые винты, задрожал в надрывном рёве, заклевал носом и вырвался из облака пыли. Косо пошёл над бараками посёлка, красным флагом, бьющимся над столовой, над вскинутыми лицами, тайгой и разом открывшейся поймой Орондокита.

Внизу ползали бульдозеры на обширных полигонах, и показались они, с этой высоты, Петрову муравьями на столе вскрытых площадей.

Кольнуло, что не успеют, не смогут эти маленькие козявки прогрызть двенадцатиметровую толщу наносов за короткое лето, и опять привиделось до боли родное, выношенное в мыслях дитя — землесос. Отвернулся от окна, чтобы не тревожить душу, кинул под язык таблетку и закрыл глаза.

Расчёты в записной книжке уверенно показывали, что, с помощью землесосов, участок перевернёт эти миллионы кубометров грязи и доберётся до золота. Вроде бы, сумел зажечь людей. Заметил после взлёта, как через оседающую Пыль, старатели кольцом наступали на брошенное в кучу железо.

Да! Они молча стояли вокруг этого мертвого железа, не ведая, как подступиться к тяжёлому литью улиты, бронедисков, сверкающего токарной обработкой рабочего колеса. Проглядывалась в этом хаосе металла схема обычного центробежного насоса, многократно увеличенного и весящего более двух тонн.

Отдельно стоял на деревянных брусках новенький дизель. Поблёскивал очками около своего редуктора невысокий, светловолосый и подвижный Сухоруков, заместитель Власа. На вид ему можно дать лет сорок, по образованию инженер-механик, пришёл в старание из геологоразведки.

Даже здесь, на площадке, всё ещё не мог оторваться от только что рождённого им самим компактного редуктора с двумя приваренными ручками. Ковалёв организовал погрузку, в разобранный землесос перевезли к сварке, поближе к кузнице и токарному цеху.

Первым делом, сколотили монтажную бригаду. Люди оставили текущие дела и расселись на брёвнах, покуривали. Семён коротко рассказал о предстоящей работе. Сухоруков вытащил из папки карандашом набросанные эскизы. Бумаги пошли по рукам.

Семён глянул на схему монтажа и отдал распоряжение Воронцову притащить трактором металлические сани из-под ёмкости с соляркой. Пока разбивали монтажников на круглосуточный график работы, появились сани, сваренные из толстостенных труб.

Только что назначенный бригадир землесосов, Антон Длинный, уже бегал вокруг них с метром в руках, сварщики тащили тяжёлые швеллеры, уголок и прочий металл. Сухоруков вертелся вокруг Длинного, что-то уточняя, Воронцов нёс из склада электроды. Работа пошла…

С каждым днём всё явственнее проступали контуры непривычной и нелепой машины. Рядом вырастал огромный бункер с перфорированным столом из толстого железа.

Когда приварили к нему длинную шею «гусака», по которому, струёй монитора, будут выбрасываться крупные валуны, бункер и землесос стали походить на доисторических ящеров, особенно в ночных отблесках сварки. Они уже жили и паслись у кузницы, они стали зримыми, выращенные и взласканные руками человека.