Повести

Георгий оказал максимальную помощь своему пациенту, но серьёзные травмы и ожоги лица требовали специализированного вмешательства. Необходимо было отправить Глеба в областную больницу. Георгий созвонился со своими коллегами, договорившись, что его заберут в клинику для операции на ноге – был сложный перелом со смещением бедренной кости и пластики лица. Глаза были тоже повреждены. Но зрение всё-таки сохранилось.

Оставался вопрос – кто будет платить за неизвестного пациента. Настоятель монастыря дал деньги на предстоящую операцию на ноге, но таких денег, чтобы оплатить пластику лица, в монастыре не было.

Глеба записали в истории болезни, как Ивана Непомнящего.

Олеся с Олегом после полученной информации, поблагодарив отца Андрея и Георгия за спасение Глеба, поехали в областную больницу. Те фотографии, которые им показал лечащий врач, ввели их в оцепенение. На лице Глеба не осталось ни одного неповреждённого участка. Его невозможно было узнать. Тело выглядело немногим лучше, учитывая травмы и ожоги, полученные при взрыве машины и обморожений после длительного пребывания на морозе.

Операция на ноге была удачно выполнена, Глеб начинал уже потихоньку передвигаться, когда к нему в палату пришли два человека в чёрных костюмах. Дальше следы от передвижения Глеба прерывались. Олеся с Олегом были вынуждены вернуться домой.

Эти люди в чёрных костюмах оказались сотрудниками ФСБ, приехали специально к больному, потерявшему память, чтобы предложить заключить с ним договор. Они оплатят дорогостоящую операцию по пластике лица, заодно, «подремонтируют» проблемные участки тела и даже попробуют вернуть ему память. Но что самое существенное, сделают ему паспорт на имя Бориса Глебовича Ярославского (вероятно, по названию монастыря, где его обнаружили). От Глеба требовалось пойти к ним на службу. ФСБ нуждалось в людях, не имеющих прошлого, свободных от родственных связей. Глебу ничего не оставалось, кроме того, чтобы согласиться на их условия. Ведь он был никем. И не было ни одного человека, кто мог бы рассказать ему о подробностях его жизни. Даже с учётом того, что узнавать о себе через призму чужого восприятия – всё равно, что смотреться в кривые зеркала.

Своего нового завербованного сотрудника они забрали в ведомственную клинику, куда доступ посторонних людей был воспрещён. Мир для Глеба ограничился ежедневными процедурами по восстановлению здоровья, психологическими тренингами и регулярными беседами с психиатром.

Понятно, что управляющее звено ФСБ не было заинтересовано в восстановлении памяти нового сотрудника. Этим занимался психиатр – он профессионально блокировал возможные воспоминания. Тем более что, подписывая договор, Глеб ограничился сроком в два года, и при условии возвращения к нему памяти, его обещали уволить со службы.

При работе с психологом выяснилось, что Глеб служил лётчиком-истребителем и все наработанные за годы службы навыки по пилотированию самолёта были сохранены. После этого факта, он стал ещё более ценным для ФСБ.

Восстановительные процедуры и четыре пластических операции, дали ему возможность получить новое лицо. Он долго привыкал к своему изображению в зеркале – на него смотрел сорокалетний мужчина с остатками шрамов на лице и шее. На черепе сгорели волосяные фолликулы, поэтому надежды вырастить собственные волосы не было. Но и лысому ходить не хотелось – остатки многочисленных, хоть и трудно различимых шрамов привлекали внимание. У него не осталось выбора, кроме как ходить в парике. Он приобрёл его в Америке, где был в специальной командировке. Там визажисты подобрали ему парик из чёрных коротких волос – под цвет смуглой кожи лица. Его серые, ставшие стальными глаза с жёстким непроницаемым взглядом, особенно выделялись в новом облике южанина. Год рождения в военном билете был проставлен произвольно, но получилось так, что день и месяц нового его рождения соответствовал рождению детей, а год рождения оказался на два года передвинутым вперёд. Таким образом, Глеб помолодел телом, выглядя на не свои тридцать восемь лет, но душа его, находясь в тревожном от полной неопределённости состоянии, соответствовала душе столетнего старца, у которого впереди была только встреча с вечностью.

По неслучайной случайности Глеба, как и в молодые годы, направили в город Мары, расположенный в Туркменистане. Он приступил к службе на военном аэродроме, совмещая преподавательскую деятельность с нечастыми специальными заданиями, выполняемыми на истребителе. Прибыв на место службы, Глеб захлебнулся чувством дежавю. Всё казалось знакомым и незнакомым одновременно: старый аэродром, гостиничные номера с картинками красивых женщин на стене, столовая, не приносящая ни эстетического, ни кулинарного удовольствия. Определённо, столовая обладала магическими свойствами будить воспоминания. Но они не были целостным холстом, а по-прежнему, состояли из несопоставимых лохмотьев порванной материи памяти. Он старательно пытался поймать ускользающие образы прошлого, но майора ФСБ в лётном комбинезоне отвлёк молодой лейтенант.