Повести древних лет

В высокой выхухолевой шапке с бобровой тульей, в длинном плаще черного сукна, широко отороченном горностаем, нидаросский ярл сидел в санях рядом с Грамом. Мажордом захотел побывать в Сигтуне, чтобы поразнюхать новости.

Плащ ярла был подбит голубым песцовым мехом и стянут тяжелыми серебряными застежками. Под плащом был красный суконный кафтан с золотыми грудными и нарукавными украшениями. На цепочке висел кривой арабский нож с рукояткой белой кости, — игрушка, а не оружие для сильной руки ярла. На тинг запрещалось являться вооруженным. На шее ярла висело тяжелое ожерелье с цветными сверкающими камнями, выбранное для него Гильдис в тайнике Нидаросского горда.

Гильдис… Оттар вспомнил о женщинах, которыми торговали арабские и греческие купцы. Взять совсем или на время?..

Предупреждая пешеходов, загородивших дорогу, Грам пронзительно закричал. Хитрый гном. Он не забыл в первый же день сказать и о женщинах. Нет. Еще нет. И, конечно, не дома. И, вероятно, позже, когда Гильдис родит сына.

Давая дорогу, бондэры расступились и сошли в снег. Они стояли около своих высоких санок, ожидая, чтобы проехал свободный ярл. Могучие фигуры, суровые лица. Одно напомнило Оттару Рекина. «Почему бы и нет? Все дети Вотана — братья», — думал нидаросский ярл. Бондэры, отдающиеся труду траллсов, заслуживали презрения. Однако же они оставались носителями чистой, благородной крови, и для Оттара были бесконечно выше ничтожных смешанных рас, населявших низкие земли…

Лошади шли в гору шагом, и Ярл развлекался, рассматривая бондэров. Этот похож на Свавильда. Вот Эстольд. И кабан Грольф. Женщины были почти так же рослы, как мужчины. Под капюшоном мелькнуло лицо, вновь, но по-иному напомнившее о Гильдис.

«Какие викинги получились бы из них! Вне зависимости от своей воли, они несут в себе неизменное зерно рода и передают его по наследству. Они могли бы по праву владеть всем миром. Какие викинги!» — мечтал Оттар.

Приветствуя братьев одной крови, нидаросский ярл высоко поднял правую руку.

И нет времени, чтобы привлечь к себе одних, подчинить других и убить третьих. Бондэры думают о своем куске земли, о своем ремесле. Они говорят — наша родина. Глупое слово…

— Скорее! — приказал Оттар, и сани рванулись.

Оттар догнал хаслумского ярла Фрея и пригласил его к себе. Грам пересел в сани Фрея.

Свободный ярл Фрей, владетель Хаслум-фиорда, провел все лето в набегах на побережья франков и Валланда. Созданная великим вождем франков, королем Шарлеманем-Карлом, империя, рассказывал Фрей, совсем развалилась. Его сыновья и внуки дерутся между собой за наследство или поют заклинания, тщетно колдуют с кудесниками, которые выстригают себе на темени плешины и носят женские платья.

На всех морских берегах. Дальше датского, можно делать что угодно. Можно плыть на юг, пока не надоест, входить в любую реку, брать добычу и траллсов. Датский ярл Рагнар собирается весной в большой поход. Он опытный и смелый конунг, с ним ждет удача. Нидаросский ярл будет для всех желанным товарищем, добычи хватит, в этом нет никаких сомнений.

Оттар выразил согласие. Да, он постарается прибыть на сборный пункт, если его не задержат противные ветра. Гологаланд далеко. Если же он опоздает, он догонит товарищей в море… Фрей зычно захохотал:

— О чем ты думаешь? Какие ветры? Все знают, что все твои драккары зимуют в Скирингссале, а в Нидаросе пусто!

Оттар поправился. Он хотел сказать — если не задержится постройка его нового драккара…

Хаслумский ярл взглянул на товарища с невольным уважением. Оттару еще нет тридцати лет и — пятый драккар! Фрею исполнилось тридцать пять лет, он владеет тремя драккарами, и ему хватает. Он не позавидовал Оттару, он был вполне доволен своей судьбой и удачей.

— Зачем Фрей едет на тинг?

— Просто для развлечения. Уж, конечно, не вмешиваться. Я не прочь поглядеть на собрание бондэров и навестить храм Отца Вотана.

— Говорят, Черный Гальфдан будет избран королем.

Фрей опять захохотал:

— Какое нам дело? Если бы такое ярмо навалили на тебя или на меня, стоило бы подумать, что с ним делать или как избавиться. Я не знаю, что я делал бы королем. Но этого не случится, клянусь Утгардом и Локи. Волей Вотана — мы свободные ярлы. Нет ничего лучшего.

«И все они таковы, — думал Оттар. — Свободные ярлы? Как дети, которые знают день лишь до вечера». Оттар напомнил хаслумскому ярлу о требованиях бондэров отменить страндхуг, запретить ярлам давать убежище изгнанникам. Оттар говорил об обещаниях Гальфдана ограничить свободу ярдов. Фрей слушал с трудом, морща лоб и теряя нить. Он махнул рукой:

— Вздор. Как всегда было, так и останется. Ты говоришь — страндхуг. Бондэры ворчали еще при наших дедах. А мы с тобой выжимали страндхуг и будем выжимать. — И Фрей принялся с увлечением и с бесконечными подробностями рассказывать нидаросскому ярлу о пленницах, которых он наловил в Завалландской стране. Так хаслумский ярл называл берег, куда он смело добрался после трудного, более чем месячного плавания вдоль западного берега Валланда. Фрей любил плыть куда глаза глядят.