Повести и рассказы

Пришедшие не начинали разговора, не пытались положить конец неловкости первых минут; как видно, каждый надеялся, что это сделает за него другой. Оба явно робели; они стояли в передней, ожидая приглашения пройти, и, как я понял впоследствии, это было самым разумным в подобной ситуации: ведь их смущение располагало к ним. Мне уже доводилось встречать людей, которые мучились и долго не могли заставить себя высказать вслух вульгарное желание увидеть свое изображение на полотне; но сомнения, обуревавшие моих новых знакомых, казались прямо-таки непреодолимыми. Почему джентльмен никак не мог произнести фразу: «Я хотел бы заказать портрет моей жены»? И что мешало леди произнести слова: «Мне хотелось бы заказать портрет моего мужа»? Может быть, они вовсе не были мужем и женой? Это, конечно, усложняло дело. Если их привело ко мне желание быть запечатленными вместе, им надо было привести с собой еще кого-нибудь, чтобы тот подготовил меня.

— Мы к вам от мистера Риве, — сказала наконец леди со слабой улыбкой, и на лице ее я увидел проблеск былой красоты, словно кто-то тронул мокрой губкой потускневшую картину. Высокая и стройная, под стать своему спутнику, она была лет на десять моложе его. Вид у нее был печальный, насколько может быть печальным женское лицо, не обремененное особой выразительностью: маска ее лица, правильно очерченного, чуть тронутого косметикой, лишь несколько поистерлась, как истирается всякая незащищенная поверхность. Всеразрушающее время поработало над ним, но не сделало его значительнее. Она была стройна и подтянута, а ее безукоризненно сшитое темно-синее шерстяное платье с карманчиками и пуговками не оставляло сомнений, что она пользуется услугами того же портного, что и ее муж.

На этой чете лежал неуловимый отпечаток достатка и благополучия: видно было, что они — люди с деньгами, привыкшие удовлетворять свои прихоти. Если их очередной прихотью буду я, мне следовало подумать, какие я им поставлю условия.

— Так, значит, мой адрес вам дал Клод Риве? — переспросил я и добавил, что это очень любезно с его стороны, хотя тут же сообразил, что он пишет только пейзажи и, следовательно, для него это не было жертвой.

Леди пристально посмотрела на джентльмена, а джентльмен окинул взором комнату. Затем, потупившись и пригладив усы, перевел взгляд своих приятных глаз на меня и ответил:

— Он сказал, что вы для нас — самый подходящий человек.

— Я стараюсь им быть, когда ко мне приходят позировать.

— Мы для этого и пришли, — поспешно подхватила леди.

— Вы имеете в виду — вместе?

Супруги переглянулись.

— Если вы сочтете, что и я вам подхожу, то оплата, очевидно, будет двойная? — пробормотал джентльмен.

— Разумеется, цена за двоих дороже, чем за одного.

— Мы постараемся, чтобы вы остались довольны, — пообещал муж.

— Вы очень добры ко мне, — ответил я, испытывая признательность к необычайно щедрому заказчику: ведь я думал, что он имеет в виду гонорар.

В эту минуту у леди, по-видимому, шевельнулось подозрение, что мы друг друга недопонимаем.

— Мы полагали, что подойдем вам для иллюстраций… Мистер Риве сказал, что вам нужен кто-нибудь.

— Подойдете для иллюстраций?.. — переспросил я, в свою очередь растерявшись.

— Ну, знаете, ее можно было бы нарисовать, — сказал джентльмен и покраснел.

Тут только я понял, какую услугу оказал мне Клод Риве: от него они узнали, что я — график, делаю иллюстрации для журналов, для сборников рассказов, для очерков о современной жизни, и поэтому у меня часто бывает работа для натурщиков. Это была правда, но еще не вся правда: пора мне признаться в своих мечтах (сбылись ли они или пошли прахом — пусть читатель догадывается сам). В ту пору я забрал себе в голову стать великим портретистом; меня прельщала слава тех, кто избрал этот путь, не говоря уже об их доходах. Работа иллюстратора давала мне кусок хлеба, а я приглядывался к другому жанру (как мне всегда казалось — самому интересному для меня), в котором собирался увековечить свое имя. В моих мечтаниях, в стремлении сколотить себе состояние не было ничего постыдного; но только с того самого момента, как они высказали пожелание, чтобы их рисовали бесплатно, эта перспектива стала все больше от меня отдаляться. Я был разочарован, тем более что с первой же минуты ясно представил себе, как они будут смотреться на портрете. Я очень быстро уловил их тип и сразу же наметил, какими бы я их изобразил. Впоследствии я понял, что моя трактовка отнюдь не пришлась бы им по вкусу.

— Так вы… Так, значит, вы?.. — начал я, оправившись от изумления. Я никак не мог произнести прозаическое слово «натурщики»: ведь оно так плохо передавало суть дела.

— Опыт у нас не очень большой, — сказала леди.